Кавалер умученных Жизелей (сборник). Павел Козлофф

      Ей нравились серьёзные названья

      Того, что предстояло изучать.

      Чтоб бросить мимоходом в разговоре:

      «Я знаю Русь дорюриковских лет».

      Приезжих поселяли в общежитье,

      Снимая боль искать в Москве жильё.

      Вообще, была двоюродная тётя,

      Расплывчатая мамина родня.

      Но тетушка племянницу из Томска

      Позвать для встречи долгом не сочла,

      И больше ей Наина не звонила.

      Была она приметною девицей,

      В буквальном смысле – кровью с молоком.

      Она гордилась русою косою,

      Но, кто бы знал, как тяготилась ею

      В кругу своих остриженных подруг.

      Но, видимо, такой уж уродилась,

      Свой образ не рядила под стандарт.

      Отец, как уезжала, был уверен —

      Пропащая, отрезанный ломоть.

      Мать думала – настырная дочурка.

      Не сломишь, всё по-своему решит.

      Наину в самом деле не сломили,

      Но так её умело закрутили,

      Не Рюриком пришлось ей заниматься,

      А собственной историей своей.

      Анжела с Кубы, Цзой Чуа – вьетнамка

      Вселились в общежитье рядом с ней.

      Улыбчивая, яркая кубинка,

      С неброской долей негритянских черт,

      Звала себя – «весёлая креолка»,

      И, было очевидно – почему.

      Компактная вьетнамка Цзой Чуа

      С отточенной восточной красотою,

      Для важности смотрела сквозь очки.

      Она себе казалась Йоко Оно.

      И был любовник, русский гитарист.

      Нельзя сказать, чтоб девушки дружили,

      Но их соседство тягость не несло.

      Друг Чуа захотел придти с друзьями,

      Взять девушек куда-то посидеть.

      Вьетнамка очень сильно приглашала:

      «Увидите, что парни хоть куда».

      По-русски она складно говорила,

      Почти что не сюсюкала совсем.

      Анжела русский только изучала,

      И, право, ей давалось нелегко:

      «Нам пробовать на встречу с кабальеро.

      Замучила тристеза, как тут – грусть».

      Итак, рок-гитарист пришел с друзьями,

      Когда условились, под вечер в институт.

      Он сам себе лепил богемный образ,

      По плечи волосы, и в свитере, в джинсах.

      Друзья его, особенно Владимир,

      Пришли, как деловые господа.

      Владимир, так и есть, он был продюсер,

      А третий стал Анжелы кавалер.

      Наина волосы пучком большим стянула,

      Как где-то, у какой-то из актрис,

      А строгий деловой костюм английский,

      Ей так и не пришлось переодеть —

      Ребята сразу с лекций их забрали.

      – Ты будто бы из офиса и в офис, —

      Владимир улыбался на губах,

      Но взгляд был изучающе серьезен,

      – Не все так строго ходят в институт. —

      Наина поняла, что нужно правду.

      – Я,