Кофе. Мария Сорока
Глава I. Зоя
Зоя стояла спиной к барной стойке и невидящим взглядом смотрела на большой блестящий зал, суетливых людей и тяжелые шторы на окнах. На секунду время остановилось. А потом побежало так быстро, что Зоя даже и не пыталась за ним успеть. Ее тонкие ручки с еще детскими припухлостями мертвой хваткой вцепились в шелковый передник. Сердце бешено колотилось, и с каждым ударом ему становилось все теснее в грудной клетке. Зоя ощущала движение теплой крови по организму. Постепенно крови становилось все больше, она перестала умещаться в венах. Кровь начала наполнять Зою, как хрустальный графин. Вот она уже подошла к горлу и потекла по языку. Соленая, теплая, она просочилась сквозь плотно сжатые зубы и вытекла наружу тонкой бордовой струйкой. Струйка быстро побежала по бледным губам, четкой линии подбородка, стала подбираться к тонкому изгибу шеи.
Зоя опустила взгляд на руки. Кровь сочилась из-под ногтей, окрашивая кончики пальцев и создавая красные разводы на белом переднике.
Тело стало предательски дрожать. Такой мелкой, гадкой дрожью, от которой невозможно избавиться. Вместе с ним вздрагивала каждая складочка на белой хлопковой блузке с кружевными вставками. Вздрагивали бантики на пышном подьюбнике, вышитый цветок на черной юбке, рюши на высоких белых гольфах и даже застежки на миниатюрных черных туфельках с высоким квадратным каблуком.
Люди исчезли, мир окрасился в бордовые тона. Кровь стала сочиться из древесных столешниц, металлических вешалок, из щелей потрескавшейся краски на стенах. Тишина и спокойствие дышали на Зою обжигающей теплотой. Стало хорошо и свободно. Зоя почти привыкла к стекающей с губ крови. Ее перестала пугать кровавая каша под ногтями. Зое понравилось отсутствие звуков. Сердце стало успокаиваться. Зоя сделала глубокий вдох… И вдруг ощутила запах.
В реальность Зои стремительно ворвался запах кофе. Насыщенный, тяжелый. Он обрушил на Зою все детали окружающего мира. Слова говорящих, кричащих, поющих одновременно людей. Запахи духов, машин, свежих тостов. Цвета пыли, модных брюк, лучей солнца, падающих из окна. Ощущение бесконечного движения со всех сторон.
Белоснежный передник Зои не был в крови. Кровь возобновила свое неощутимое движение по венам. Сердце стало колотиться реже. Еще не до конца придя в себя, Зоя посмотрела на пол и с досадой обнаружила, что стоит в луже кофе среди осколков чашки.
Справа возникла девушка.
– Зоя, ты чего?
За окном послышался вой сирены.
– Зоя, Зой, смотри! Смотри – там скорая подъезжает! Там что-то произошло. Ты ничего не видела?
Большая часть посетителей повскакивала со своих мест, прильнула к окну, выбежала на улицу. Оставшиеся за столиками увлеченно болтали по телефону или интересовались у окружающих о происшествии на улице.
– Зоя, пойдем, посмотрим!
Зоя облизнула сухие губы и разгладила несуществующую складку на юбке.
– Зоя, я не хочу одна идти. Вдруг там что-то страшное?!
Зоя пустым взглядом смотрела в окно, видя там лишь спокойно плывущие облака.
В тот день, когда Зоя родилась, белые-белые облака также плыли по голубому небу. Вечерело. Измотавшийся врач командовал уставшей будущей матери Зои, что делать. В отделении ярко горели лампы, воздух был тяжелый, сновали надоедливые медсестры. Обстановка была серая, почти угнетающая. Будущая мать Зои мечтала поскорее выписаться из больницы и переступить порог квартиры, держа на руках малышку. Врач мечтал о припасенной в кабинете уже откупоренной бутылке коньяка.
Но Зое было достаточно и этих невзрачных красок. Как только она родилась, ее большие серые глаза вытаращились на окружающий мир, и сердце замерло от восхищения. Необъятное пространство, теплые руки, огромные живые существа, желающие ей добра… У Зои перехватило дыхание и, не издав не звука, она маленькой восторженной куклой повисла в руках врача.
Врач прислушался, попробовал нащупать сердцебиение, покрутил Зою в руках и без особых эмоций констатировал:
– Ребенок мертв.
– Как мертв?! – дрожащим хриплым голосом прошептала мать Зои.
Еще не утратив связь с матерью, малышка ощутила на себе волну боли и отчаяния. Это был такой неожиданный контраст с тем, что Зоя почувствовала в самое первое мгновение появления на свет! Не зная, что делать и как помочь матери, Зоя заплакала. Ее плач развеял застывшую в воздухе горечь, и в комнате как будто стало еще светлее.
– Ребенок жив, – констатировал врач, и инцидент был исчерпан.
Так Зоя узнала, что, даже тихо радуясь красоте окружающего Мира, можно сделать что-то плохое. Конечно, она не запомнила тот случай, но первый страх, первый испуг, первая тревога навсегда отложились где-то в глубине сознания.
Зато возможность потерять Зою хорошо запомнились ее родителям. У них вошло в привычку смотреть на нее и с ужасом думать, что было бы, ни будь дочери сейчас рядом. Они души не чаяли