Дети отцов. Сергей Макаров
моя доверительница не признает иск, – твердо сказал Виктор, вновь вставая с места.
Его учителя научили его обращаться к суду стоя, а не слегка лениво привставая.
– Понятно. Про мировое соглашение есть необходимость сейчас спрашивать?
– Нет, не стоит. Мои доверители настаивают на удовлетворении иска, – заявил Гусев.
– Настаивают? – удивилась такому глаголу судья. – Ну, пусть настаивают. Понятно. Сторона ответчицы?
– Моя доверительница уполномочила меня вести переговоры, если они будут, – сказал, вновь вставая, Виктор.
– Ясно. В общем, если стороны придут к мировому соглашению, суд рассмотрит его, – подытожила Ирина Николаевна. – Стороны, помощь суда в сборе доказательств нужна?
– Нет, – проговорил Гусев, по-прежнему лишь слегка привставая с места.
Судья молча посмотрела на него, потом на Синегорова.
– Нет, уважаемый суд, на данной стадии нет. Из иска и приложенных к нему документов о родстве истцов с их отцом не ясно, как именно сторона истцов будет подтверждать то, что они завладели указанными в иске предметами.
– Представители истцов, – обратилась судья к Гусеву и его команде, – как вы будете подтверждать эти обстоятельства?
– Свидетельскими показаниями, – нарочито зло сначала посмотрев на Синегорова, ответил суду Гусев.
– А когда заявите ходатайство о допросе свидетелей?
– В судебном заседании.
– И будете откладывать заседание?
– Нет, свидетели в тот день будут в суде.
– Понятно. Своих свидетелей вы засекретили, – вновь подытожила судья. – Ну, это ваше право. Представитель ответчика, вы ответ представителя истцов слышали.
– Да, уважаемый суд. Спасибо. Тогда мы будем ориентироваться на доказательства стороны истцов, и если возникнет необходимость, будем вынуждены ходатайствовать об оказании судом содействия в сборе доказательств с отложением разбирательства.
– Это ваше право, – уравновесила свое отношение к сторонам судья. – Согласуем дату судебного заседания.
После согласования даты судебного заседания и подписания расписок Гусев со своими подчиненными вышел из зала, всем своим видом показывая, что он даже не смотрит в сторону Синегорова.
Но Виктор легко и без какого бы то ни было напряжения пережил этот неумный демарш оппонента.
Когда Виктор ехал из суда в офис, он с усмешкой думал о поведении адвоката Гусева (хотя тот, разумеется, и не заслуживал такого внимания с его стороны). Да, они оппоненты, противники в процессе, представляют противоположные стороны, истца и ответчика, выиграет из которых только одна сторона (и, соответственно, победителем окажется только один адвокат) – но зачем так показательно проявлять высокомерие и пренебрежение? Можно понять, когда адвокат подобным образом выделывается в присутствии своего доверителя, клиента, но когда доверителя нет рядом – к чему разводить подобный театр дрянного актера? От неумности, помноженной на сумму