Красная линия. Вера Колочкова
у нее, что ли? Господи, да что это, что это?!
На ее месте лежала женщина. Затылком к ней. Волосы разметались по подушке. Испуганное подсознание тут же преподнесло догадку, кто эта женщина… Каринка… Да, это она… Она!
Глаза не хотели верить. Все внутри противилось этой картинке, отторгало ее. И уже резкой болью свело под сердцем, и выдох получился со всхлипом – каким-то болезненно-пронзительным, будто ее под дых ножом пырнули.
Лучше бы так и было – лучше бы ножом… Потому что видеть это было невыносимо. Видеть, как проснулся Стас, поднял голову от подушки, смотрит на нее растерянно. И Каринка тоже проснулась, глянула на нее, ойкнула и натянула одеяло на голову. Спряталась, стало быть… Как заяц в кусты. Очень испуганный заяц.
Все, все! Хватит с нее. Невыносимо смотреть на все это. Больно, больно… И удивление внутри тоже болезненное, и неприятие борется с удивлением, и рана от ножа кровоточит…
Да, было полное ощущение, что в сердце вошел нож. Что она сейчас непременно умрет. Если еще секунду будет смотреть на Стаса и Карину, то непременно умрет. Где ты, дорогой инстинкт самосохранения, где ты? Обними меня за плечи, поддержи, уведи прочь от этой картинки…
Не помнила, как вышла в гостиную, как упала обмякшим телом в кресло. Как слушала доносящиеся из спальни шорохи, испуганный плаксивый шепоток Каринки. А вот и она сама явилась перед глазами – лохматая, наспех одетая. Проговорила так же плаксиво:
– Лер… Ну, прости… Это случайно вышло, я вовсе не хотела ничего такого… Прости. Да я сама ничего не понимаю, как так вышло…
– Уйди. Уйди, Карина, – проговорила на удивление спокойно. – Ради бога, уйди, пожалуйста. Мне тяжело тебя видеть. Уйди же, ну!
Карина кивнула послушно, попятилась задом из гостиной, и вскоре она услышала, как в прихожей хлопнула дверь. Лера подумала с тем же странным спокойствием – надо же, как все просто… Была Каринка, и нет Каринки. Исчезла. Как там говорится – был ли вообще мальчик-то? Может, не было никакого мальчика, а? Чтобы он был, надо его почувствовать ощутимо, надо бы космы ему повыдергать и милое личико в кровь расцарапать, а?
Да, надо было. Жаль, что она этого не умеет. Не так воспитана. Жаль…
А вот и следующее явление ужасного спектакля – любимый муж Стас. Вышел из спальни – растерянный, виноватый, испуганный. Застегивает дрожащими руками пуговицу на рубашке, лепечет что-то. Странно, что она не слышит ничего, только видит, как он шевелит губами. Неужели слух потеряла?
Помотала туда-сюда головой, в которой бултыхалась огненным шаром боль. Заставила себя прислушаться, что он там лепечет… Даже интересно стало, что он вообще может сказать!
– Лер… Я и правда не понимаю, как это все получилось… Я вовсе не хотел, и в мыслях не было… Будто это не я был, а кто-то другой! Я и правда не понимаю… Что на меня накатило вдруг. Да я даже не помню ничего толком, правда!
– Ну