Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси. Юрий Овсянников
приступил к строению на Адмиралтейском острове, на берегу Мьи-реки, каменного католического храма вместо деревянного. А завершили его в 1723 году.) Никто лучше Трезини не сумел бы решить сложные вопросы и помирить рассорившихся соседей. Вот почему мы можем предположить, что мартовским днем 1710 года все от мала до велика собрались во дворе и в покоях дома архитектора.
Повод для общего сборища особый: крестили наследника Трезини, недавно родившегося Пьетро. Долгожданного мальчика. Крестным отцом изъявил желание стать сам государь Петр Алексеевич. А крестной матерью – дочь близкого друга, протестанта вице-адмирала Корнелия Крюйса. Гордый, ликующий встречал Трезини гостей. Принимал поздравления. Перебрасывался шутками. Да, теперь у него есть наследник. Мальчик обязательно станет архитектором. Разве может быть иначе? Он, конечно, пошлет его учиться в Италию, а потом передаст и свой опыт. У Пьетро будет свой сын, и тоже архитектор. Фамилия Трезини навечно станет связанной с Петербургом…
Наконец прибыл царь. Веселый, громогласный «герр Питер» знал здесь многих. И вероятно, сразу охотно включился в общий шумный разговор. Большие незатейливые компании радовали Петра. Он любил ездить в гости, а порой неожиданно являлся и сам, без приглашения. «Будучи приглашен к кому-либо или приходя по собственному побуждению, царь обыкновенно сидит до позднего вечера… Не следует, однако, забывать и его людей: их должно хорошенько накормить и напоить, потому что царь, когда уходит, сам спрашивает их, давали ли им чего-нибудь. Если они изрядно пьяны, то все в порядке…» Это наблюдения Юста Юля. Трезини, конечно, знал об этих привычках Петра Алексеевича. Всего наготовил впрок и мог спокойно сидеть за столом.
Все хлопоты заранее взяли на себя денщики, ученики и доброжелательные соседки. Дело нелегкое. Достать в Петербурге достаточно хорошей, вкусной еды – очень непросто. Наблюдательный современник заметил: «В числе разного рода неудобств здешней жизни следует в особенности отметить трудность добывания съестных припасов… Все дорого, что нужно для домашнего обихода, – но хуже всего то, что порою иных припасов вовсе нет в продаже…» И все же хочется думать, что праздник удался. Шумели до позднего вечера, пока государь наконец не встал из-за стола и тяжелой походкой не направился к выходу. Через какое-то время стали расходиться и прочие гости. И наверное, долго еще соседи припоминали, как танцевал царь Петр Алексеевич, а генерал-губернатор князь Меншиков изображал уличного продавца пирогов. Припоминали, улыбались, смеялись и убежденно говорили: торжество прошло хорошо. Все были довольны. Денщики царя, получившие небольшие подарки, тоже.
Известно, что в Россию Трезини приехал один. Первую свою жену, Джованну ди Вейтис, оставил в Астано. В Петербурге Доминико – вероятно, в 1708 или 1709 году – женился вторично.
Джованни Баттиста Цинетти, который в 1729 году работал под началом Трезини и жил у него в доме, вернувшись на родину, рассказывал, что архитектор был женат трижды.