Шпионские и иные истории из архивов России и Франции. Петр Черкасов
их, ибо ни те не имели случая показать свою храбрость, ни другие – искусства своего. Так все здесь рассуждают… Господин де Во, взявшись предводительствовать в Корсике, просил двадцать тысяч человек войска, двадцать миллионов денег, да двадцать палачей. По всей видимости, с основанием заключают, что деньги более всего послужили»17.
Утвердив свой суверенитет над Корсикой, Франция ревниво следила за тем, чтобы никакие иностранные корабли, особенно военные, не входили в корсиканские порты и даже в бухты. На этот запрет пришлось натолкнуться и русской эскадре, направленной летом 1769 года из Кронштадта в Средиземное море в связи с объявлением Турцией войны России. Попытки Хотинского получить согласие короля Франции на возможность захода русских кораблей во французские гавани в случае крайней необходимости (шторм, неотложный ремонт и т. д.) потерпели неудачу. Более того, французский министр иностранных дел в 1766 – 1770 годах герцог Шуазель, главный ненавистник России при дворе Людовика XV, попытался даже убедить короля принять меры к уничтожению русской эскадры во французских территориальных водах, дабы не допустить ее в морской тыл союзника Франции – Турции. Эта идея была отклонена Королевским советом, который даже рекомендовал Его Христианнейшему Величеству «в самом крайнем случае» позволить отдельным русским кораблям (но не всей эскадре) укрываться от штормов во всех французских гаванях, за исключением корсиканских… Шуазель неохотно, с явным недовольством проинформировал Хотинского о принятом королем решении.
«Когда ж исключил он вход наших кораблей в Корсику, – докладывал Хотинский графу Панину в шифрованном донесении от 15 октября 1769 года о своей встрече с Шуазелем, – спросил я его, неужели он опасается какого-то их предприятия на тот остров, на что он мне сказал, что они там могут быть в тягость, потому что в Корсике мало работников и прочее»18.
В конечном счете русская эскадра обошлась без захода в гавани Корсики и в июле 1770 года нанесла сокрушительное поражение турецкому флоту в бухте Чесма, уничтожив 15 линейных кораблей, 6 фрегатов и свыше 40 малых судов, что существенно подорвало мощь Блистательной Порты.
Что же касается интереса России к Корсике, то он, после поражения Паоли и бегства его с острова, практически сошел на нет, хотя в переписке петербургской Коллегии иностранных дел с русским посольством в Париже и в 1770-е годы время от времени возникала корсиканская тема. Так было, в частности, в 1774 году, когда на Корсике вспыхнуло антифранцузское восстание, а в Версале ожили прежние страхи относительно иностранного (английского или русского) участия в нем.
О распространении подобных настроений докладывал в Петербург русский посланник при версальском дворе князь Иван Сергеевич Барятинский. В шифрованной депеше от 30 июня 1774 года, адресованной главе Иностранной коллегии графу Н. И. Панину, он писал: «…а некоторые скрытно распускают слух, якобы Россия подослала к Корсике два корабля, нагруженные военными орудиями и снабженные знатной
АВПРИ. Ф. Сношения России с Францией. Оп. 93/6. Д. 249. Л. 63 – 63об.
Там же. Л. 89об.