Вершители. Книга 4. Меч Тамерлана. Евгения Кретова
свой выбор.
«Ящик Пандоры открыт».
«Я не буду требовать выдачи Катерины».
«Я стану хозяином всех несчастий на земле».
«Мне достаточно одной из твоих дочерей».
Велес возвращался в посольство и раз за разом повторял слова византийского императора – не мог решить, шутил ли тот, угрожал ли или говорил правду. «Это совсем не похоже на шутку или розыгрыш, Флавий – слишком опытный манипулятор, чтобы играть в такое», – рассуждал он про себя, чувствуя, как тревога из-за последней из фраз – про ящик Пандоры – развеивает надежду на то, что Флавий намерен отказаться от своих планов на руку Катерины.
«Он мог отказаться от планов на Долю только в том случае, если смог заполучить что-то или кого-то более существенного и полезного в достижении своих целей, – размышлял царь. – Душа Недоли вполне подходит для этой роли».
Но мог ли император найти ее, если даже сам Велес оказался не в силах? Флавий не маг, всего лишь смертный, наделенный богами властью и возведенный на трон.
Да, четыре года назад император призвал в помощники Темновита, но Чернобог вряд ли согласился бы помогать ему еще раз без должной оплаты. Отсюда вывод: или это была разовая сделка, или в этот раз Флавий смог расплатиться чем-то особенным. Особенное…
Сердце упало: в этот раз Флавий мог предложить Темновиту слово Белеса, данное много лет назад. То самое, что сделало Долю Залогом власти.
В груди стало тесно. Если так, то Катерина окажется связанной его, Белеса, словом уже не с Флавием, а с Чернобогом.
Конечно, Катерина Темновиту не нужна как жена, они связаны кровным родством, но ему нужна ее сила, ее уникальная магия.
Или Флавий говорил о другом?
«Я стану хозяином всех несчастий на земле», – снова всплыли в памяти слова. Несчастья… И сердце оборвалось – Велес со всей ясностью понял: Флавий знает, где Гореслава. Возможно, она уже в его руках.
Царь даже застонал от этой мысли.
Яромир, сидевший все это время в фаэтоне рядом, молчал и, отвернувшись, мрачно смотрел на проплывавшие мимо огни византийской столицы. По лицу старшего брата он понял, что Флавий уже сказал то, ради чего вызвал их. И это «что-то» имело эффект разорвавшейся бомбы – с такой стремительностью они с Белесом покинули дворец императора. И сейчас, по дороге в здание посольства, он только изредка поглядывал на брата, качал головой, но помалкивал – знал, что расспрашивать бесполезно, все равно не ответит.
Вернувшись в посольство, Велес в самом деле стремглав бросился наверх, в кабинет.
Ворвавшись в него, разложил на огромном столе карту, вперился в нее взглядом. Ноздри нервно хватали воздух, в глазах полыхала ярость.
Яромир встал в дверях, протянул:
– Э-э, брат. Что бы тебе ни сказал Флавий, оно не стоит того, чтобы в сердце селить морок черный.
Велес полоснул по нему взглядом, но не проронил ни слова.
– Что сказал Флавий? – Перун решил, что сейчас самое время выяснить, что произошло.
– Он сказал, что завладел Недолей.
Яромир