Иди куда хочешь. Генри Лайон Олди
аскет себе под нос. И, уже обращаясь к тезке, словно нага и не существовало:
– Ну что, Здоровяк, проверили?! Видал, что с мантрами творится?! А тебе все шуточки…
– Отпустили б вы меня, люди добрые! – взмолился Васятха, чувствуя, что о нем забывают. – Я наг честный, кроткий, целомудреннный (последнее далось змию с трудом)! Яда не коплю, козней не строю, Закон блюду златым блюдом… И вообще из-под земли редко выбираюсь. Мне обратно надо, с докладом! Если задержусь – Повелитель меня по головам не погладит! Смилостивьтесь, челами бью!
– Ладно, ползи, – махнул рукой Рама-с-Топором. – Сказал бы хоть, чего тебя нелегкая носит… Стряслось что?
Здоровяк отпустил змия, и наг уже начал было хвостом вперед втягиваться в спасительный ход, уводящий в глубь земли. Услыхав последний вопрос аскета, Васятха изогнулся хитрым крюком и, почтительно оборотясь к старику, ответствовал:
– Я возвращаюсь с Поля Куру известить Нагараджу, что Великая Битва завершилась…
– То есть как – завершилась?.. Здоровяк, держи змия!
В следующее мгновение обе шеи незадачливого порученца вновь оказались в живых тисках, от которых едва успели освободиться. И мощный рывок выдернул нага обратно на свежий воздух.
– А ну-ка, рассказывай! – строго приказал аскет. – Как это: битва завершилась? Чем завершилась? И вообще: какое дело нагам до людских битв?! Давай-давай, шевели языками!
– Пус-с-стите, – хрипел бедолага-порученец, дергаясь в конвульсиях. – Пус-с-стите, гады…
– Сам гад, – заметил честный Здоровяк, разжимая поочередно то одну руку, то другую. – Эй, тезка, пускать или как?
– А не сбежишь? – жалость, похоже, была чужда бывшему Палачу Кшатры.
– Не с-с-сбегху-кху-кху! – из последних сил кашлял змий, и крупные слезы градом катились по его щекам. – С-с-слово чес-с-сти!
– Ладно, отпусти его, – скомандовал аскет.
За то время, пока Васятха по второму разу приходил в себя, аскет успел отойти в сторонку и подобрать свою секиру, известную всему Трехмирью. Топор-Подарок радостно сверкнул, гоняя кровавый отсвет костра по полулунному лезвию, и вздыбил холку выгравированный на стали белый бык – именное тавро Синешеего Шивы.
Ашока испуганно вздрогнула: уж не вознамерился ли аскет запастись дровишками для костра? Сейчас как рубанет наотмашь…
Пронесло, боги миловали.
Аскет остановился напротив змия, поигрывая секирой. Стоял, ждал молча. Только чуть слышно брякали колокольцы на длинном древке, да потрескивал, догорая, костер.
Где-то вдалеке заунывно выл одинокий шакал.
– Повелитель отправил меня на Поле Куру по просьбе Адского Князя, Миродержца Юга, – выдавил наконец Васятха-Хороший. – Дескать, сам Индра-Громовержец хотел посетить Курукшетру – и, представьте себе, не смог туда пробиться! Уж не знаю, почему… Да и Петлерукий Яма волнуется: души убитых воинов к нему не являются, словно все поголовно праведники! Волнуется, а на Поле Куру выбраться не может… прямо не Локапала, а бык в загоне!
Наг перевел дух. Тезки-Рамы не торопили его, внимая