Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний. Сборник
Египет – все равно, что разрушить весь мир.
Почувствовал Иосиф, что не выдержать ему дольше, и крикнул: «Удалите от меня всех и оставьте меня одного с этими людьми».
Удалились египтяне, и снова заговорил Иуда:
– Ты поклялся жизнью фараона нечестивого, а я жизнью праведного отца моего клянусь: стоит мне только извлечь из ножен меч мой, и Египет наполнится трупами.
– Обнажи свой меч, – отвечал Иосиф, – и я узлом завяжу его на шее твоей!
– Огонь Сихема пылает во мне!..
– Не огонь ли Тамары, Иуда? Так я потушу его!
Гневу Иуды в это мгновение не было пределов. Слитки железа изгрызал он, превращая их в опилки.
– Все улицы я кровью обагрю! – гремел голос его.
– Красильщиками вы всегда были, – ответил Иосиф, – вы и одежду брата вашего выкрасили кровью.
Но, видя, что они готовы кинуться и опустошить Египет, Иосиф заговорил:
– Не верно то, что вы сказали, будто брат Вениамина умер. Нет, он жив: купил его я. Позову – и он придет. «Иосиф, сын Иакова! – начал он звать, – приди ко мне! Иосиф, сын Иакова, приди к братьям твоим, которые продали тебя!»
Начали братья оглядываться во все стороны. А Иосиф говорит:
– Не ищите его кругом себя. Он перед вами: я – Иосиф, брат ваш. И очи ваши, и очи Вениамина видят, что это мои уста говорят с вами; на родном языке я с вами говорю.
Братья и глазам своим не верили: помнили они его отроком, а перед ними стоял человек, обросший бородою.
В одиннадцати колесницах, из колесниц фараоновых, возвращались братья Иосифа в Ханаан, везя с собою для Иакова особую, роскошной отделки, колесницу, и целый караван, нагруженный дорогими одеждами для каждого из внуков Иакова, тканями и благовониями для жен своих, невесток Иосифа, для Дины – целую сокровищницу золототканых и серебротканых одежд. Провожая братьев, Иосиф говорил им:
– Когда придете к отцу нашему, не говорите ему обо мне сразу, но постепенно подготовьте его к этому.
Случилось так, что, при приближении их к шатрам своим, им встретилась Серах, дочь Ассира, девушка прекрасная лицом и обладавшая в редкой степени даром игры на цитре. Поведали они ей об Иосифе и сказали:
– Ступай к отцу нашему, к Иакову, и заиграй перед ним на цитре, и песню запой, а в песне этой упомяни то, о чем мы рассказали тебе.
Сбегала Серах в шатер за цитрой, пришла к Иакову и, сев у ног его, стала перебирать струны цитры и сладким голосом своим запела:
«Он жив и славен
В стране далекой»…
Поднял патриарх поникшую голову свою и начал прислушиваться к голосу Серах…
«Он жив и славен…»
Повторила девушка, заставляя тихо и сладостно звенеть струны на цитре, – и, наконец, громким и ликующим аккордом зазвучала песня:
«Он жив!
Он жив и славен,
В стране далекой,
Твой сын Иосиф,
Твой сын и дядя мой!»…
Потоком света и радости полилась песня Серах в душу Иакова, и Дух Господень сошел на него, и понял он, что правда звучит