Один долгий день от рассвета и до сумерек. Владимир Геннадьевич Капустин
он по радушному приветствию и по обрадованному выражению лица Петра определил, что, несмотря ни на что, друг детства ему обрадовался, и он тогда перестал изображать из себя каменного истукана, зашевелился сразу же, выражение лица его мгновенно смягчилось, улыбка сама собой появилась на губах, взгляд потеплел и оттаял, стал более открытым и естественным.
Петр, глядя на преобразившегося Григория, машинально подумал:
«Теперь узнаю Гришу! Сейчас похож сам на себя. Почему сразу-то не узнал?»
Григорий обрел потерянную уверенность в себе и в ответ на приглашение промолвил с вновь приобретенным достоинством, немного растягивая слова:
«Спасибо, спасибо. Можно к вам? А то мы без приглашения»
«Конечно можно! Какой разговор»
«А мы в ваш район приехали по делам и недалеко от вашего дома оказались случайно, ну и решили к вам с Алешой заглянуть на минутку, узнать как тут у вас дела»: произнес Григорий на одном дыхании, как заученную речь.
Петр выслушал слова Григория рассеянно, в пол уха, и уяснил из речи только то, что каким-то образом Григорий вместе с сыном оказались здесь случайно и по пути решили их навестить.
Петр произнес, как бы ставя точку на дальнейших разъяснениях Григория:
«Ну и хорошо что зашли. Проходите»
Откуда – то из глубины квартиры послышался женский голос:
«Петя, кто там?»
Петр повернул голову в направлении прозвучавшего голоса и громко ответил:
«Григорий с сыном к нам пришли. Иди сюда»
«Кто пришел?»
«Да Гриша с сыном пришел»
Из одной из комнат послышался озадаченный и немного изменившийся, ставший более звонким, голос хозяйки:
«Кто? Гриша?»
«Да, да, Гриша. Ты что не слышишь? Иди сюда»
«Да иду я уже, иду»
После переговоров между супругами где-то в глубине квартиры, то ли в одной из комнат, то ли на кухне, послышался какой – то небольшой шум, звуки на несколько секунд усилились, а потом стихли, это, по всей видимости, хозяйка срочно отставляла в сторону свои домашние дела, чтобы привести себя в порядок и выйти встречать гостей.
Глава 8
В то время, когда Петр отвлекся на переговоры со своей женой, Григорий наклонился к сыну и негромко на ухо ему сказал:
«Проходи, Алеша, в дом».
Но Леша по каким-то собственным соображениям не шевельнулся даже и продолжил стоять с отсутствующим видом на лестничной площадке, ничуть не изменив свое выражение лица и думая отрешенно о чем-то своем, как заправский философ, погруженный в себя и незамечающий ничего вокруг.
Отец посмотрел на сына внимательно и понял по застывшему лицу ребенка и по взгляду, упрямо смотрящему мимо него, что Алеша, все-таки, услышал его слова и осознает все, что происходит вокруг, а не только витает где-то в облаках, но отчего-то не слушается его.
Григорий, пришедший в недоумении оттого, что его слова по какой-то непонятной причине не подействовали на сына, легонько надавил ладонью на спину