Поднимая веки. Павел Пинигин
в тоже время забавным. Вполне себе современные диванчики, несколько картин в стиле ренессанс, лакированная барная стойка и официанты в чёрных фартуках. Не совсем это ты ожидаешь увидеть после входа в такое здание. Создавалось явное чувство того, что здесь потерян огромный потенциал. Кто знает, может именно это противоречие и завлекало посетителей.
Мы расположились за столиком в углу, заказали пиво и пиццу и уже через час знали друг друга так, будто являлись друзьями детства. Я полагал, что такая связь должна возникнуть сразу, если вы находитесь с человеком на одной волне, но в данном случае потребовалось, хоть и небольшое, но время, чтобы понять, что впредь ничто не сможет нарушить гармонию наших отношений. Каждый из нас был уникальной личностью, но вместе мы словно дополняли друг друга. О том парне, что отказался идти с нами, никто не вспоминал.
Здесь все мы впервые осознали, насколько же был глуп запрет на определение друг друга. Сложно было переоценить глупость этого правила, но почему-то все мы следовали ему. Нам приходилось интуитивно понимать, к кому именно адресован вопрос. Временами это не удавалось и мы дёргали друг друга за плечи, чтобы возникло это понимание. Я решил определить всех хотя бы мысленно и раздал всем прозвища по первому, что пришло на ум.
В возникшей в моей голове идее мне помогла одежда парня, что сидел напротив меня. На нём была надета футболка баскетбольной команды «Chicago Bulls».Красная морда быка взирала на меня прямо посередине его груди, слева же от неё находилась цифра «23» над которой белыми толстыми буквами была написана фамилия, пожалуй, самого известного игрока в баскетбол, «JORDAN». Возможно, лаконичнее было бы определить этого парня именно этой фамилией, но тогда идея идентифицировать всех их с помощью цифр показалась мне довольно логичной и интересной, поэтому я назвал его – Двадцать Третий. Слегка длинновато, но привыкаешь довольно быстро, учитывая, что ни разу не произносишь это число вслух.
К дамам же цифры ну никак не липли. Я перебирал что-то типа: «Полторашка», «Миля», «Нолик и Единичка», «Три целых четырнадцать сотых» и прочую нелепицу. Но во всём этом я находил нечто слегка оскорбительное и не подходящее к ним. Поэтому в тот вечер я назвал их просто «Шпала» и «Толстушка». Возможно, это тоже слегка может оскорбить их, но какое им дело, если это только в моей голове. В итоге так и вышло, что идея с цифрами разрушилась о женскую индивидуальность, и я так и не изменил этих определений с тех самых пор. К хмурому же парню мне ещё предстояло прилепить ярлык.
В ход уже шёл очередной стакан пива, счёт которых был утерян несколькими глотками ранее. Я удивлялся тому, что и наши дамы уплетают этот хмельной напиток даже с большим азартом, чем мы. Иногда мне кажется, что рядовая девушка превзойдёт рядового парня в вопросе поглощения алкогольной продукции. Там, где я уже с трудом допивал своё пиво, толстенькая мадам напротив, вместе со своей новоиспечённой подругой, в очередной раз заводили тост о какой-нибудь чуши и с удовольствием опустошали свои стаканы.
Беседу в основном поддерживал Двадцать Третий и Шпала. Я же с