Психопатология в русской литературе. Валерий Гиндин
тайна, где нет тайны, там нет, как говорят сексологи «психической составляющей копулятивного цикла», т. е. любви высшей, не было романтики, не было чарующей влюбленности. Да и зачем это было нужно Мишеньке, когда дом в Тарханах был полон молоденьких и хорошеньких горничных, которых бабушка подбирала специально, чтобы внуку не было скучно.
Позднее В. Г. Белинский, который Лермонтова боготворил и ненавидел одновременно, сказал: (да простят меня читатели за пошлость «неистового Виссариона»): «Мужчин он так же презирает, но любит одних женщин. И в жизни их только и видит…Женщин ругает: одних за то, что дают, других за то, что не дают… Пока для него женщина и давать одно и то же…».
Особой жестокостью отличалось отношение Лермонтова к Екатерине Сушковой. Эта молодая красавица старше Мишеля на 4 года отвергла любовь шестнадцатилетнего «Кривоного мальчика с красными глазами», Лермонтов, влюбленный в нее безумно, написал целый цикл стихов, посвященный Екатерине и названный лермонтоведами «Сушковским циклом». Нет нужды цитировать эти замечательные, полные любовной тоски стихи. Читатель при желании найдет их. Это «Вблизи тебя до этих пор…», «Благодарю», «Зову надежду сновиденьем», «Нищий», «Стансы» и пр. В 1834 году, т. е. через 4 года Лермонтов и Сушкова встречаются вновь и поэт, полный мщения за неразделенную юношескую любовь, своим байронизмом увлекает Екатерину в любовный омут, но вскоре демонстративно оставляет ее, нанеся непоправимый урон репутации дворянской девушки.
Мало того, засыпает ее, писанными собственноручно, анонимными письмами с порочащими его выдуманными фактами. Делает Лермонтов это так, что письма попадают в руки тетки Екатерины. Все эти неблаговидные поступки, которыми Лермонтов похвалялся перед А. В. Верещагиной и Е. П. Ростопчиной, детально описаны в романе «Княгиня Лиговская», где Екатерина Сушкова выведена под именем Елизаветы Николаевны. Сушкова правда, до конца своих дней так и не узнала автора анонимных писем, но с этой скандальной историей два могущих состояться ее брака распались.
Еще один неблаговидный поступок поэта, будто бы приведший к трагической дуэли, случился в отношении Софьи Мартыновой, родной сестры Николая Мартынова. Между Лермонтовым и Софьей завязался легкий роман, и когда поэт возвращался из отпуска на Кавказ, семья Мартыновых передала для Николая запечатанный пакет, в котором (Лермонтов знал это) Софья вложила свои дневники и письма. В дороге Лермонтову захотелось, видимо, узнать, что о нем думает воздыхательница, и он вскрыл этот пакет. Приехав в Пятигорск, Лермонтов сочинил романтическую историю о «пропаже» пакета и рассказал об этом Мартынову. Но вскоре по Пятигорску поползли вдруг сплетни о Софье Мартыновой, в таких деталях, которые никому не могли быть известны, но которые были изложены в «пропавших» дневниках и письмах. Мартынов потребовал от своего друга объяснений, но Лермонтов чуть не в один присест написал «Тамань», где подробнейшим образом описал эту «романтическую» историю. Мартынов, конечно, не поверил выдумкам друга, и многолетняя дружба прервалась.
Так Мартынов, может быть, защищал честь сестры и свое достоинство, которому ядовитыми