Лабиринт Ванзарова. Антон Чиж
пока излучал дружелюбие.
– Натворить такое человек может, задурив себе голову отравой или под гипнозом, – Лебедев величественно оглянулся. – Пустых бутылок или принадлежностей для курения опия не вижу. Что же остается? Что нам говорит лживая психологика?
– Аполлон Григорьевич, это не смерть сомнамбулы.
– То есть, полагаете, купца не подвергли гипнозу, чтобы он покончил с собой?
– Нет.
В лице криминалиста мелькнуло раздражение.
– Но почему?
– Сомнамбулу можно загипнотизировать на простое действие.
– Что здесь сложного? – с вызовом спросил Лебедев.
– Морозов переставил мебель в середину торгового зала, установил тяжелое зеркало, разделся догола, закинул за спинку стула шнур, накинул петлю себе на шею, накрутил конец шнура на руку…
Лебедев ждал. Продолжения не последовало.
– Горю от нетерпения: что же дальше?
– Дальше черед криминалистики, – ответил Ванзаров смиренно.
Разжался мощный рык, от которого пристав вздрогнул.
– Не вздумайте увиливать, друг мой.
– Не имею такой привычки.
– Объяснитесь.
– Как прикажете… Вначале простой вопрос: Морозов задушен?
Нагнувшись со своего гвардейского роста, Аполлон Григорьевич рассмотрел шею, заглянул в широко раскрытые глаза и в раззявленный рот торговца.
– Явные признаки удушения, – ответил он. – Окончательно скажу после вскрытия, но пока никаких сомнений.
– Когда он умер?
Поленившись вытаскивать градусник из саквояжа, Лебедев снял перчатку и коснулся мертвой груди. Прикинув нехитрый расчет, заявил, что где-то между двумя и тремя часами ночи, может, чуть раньше, в магазине очень холодно.
– Намного раньше: между одиннадцатью часами и полночью, – сказал Ванзаров и приготовился к буре.
Криминалист нахмурился, заложив саквояж за спину. Будто готовясь к драке.
– Учить меня вздумали?
– Вывод логики.
– Да неужели?
– Две фунтовые свечи, – Ванзаров жестом заставил Лебедева повернуть голову. – Одна догорела, другая почти не тронута.
– Что с того?
– Потухла свеча с правой стороны зеркальной рамы. Почему? Простой ответ: огонек задул поток воздуха, когда захлопывалась дверь. Просто потому, что эта свеча ближе к двери. А левая – чуть дальше, прикрывается ею и отчасти бронзовой рамой. Огонек удержался. Такая свеча горит примерно двенадцать часов. Сравнив разницу между целой и потухшей, получаем нужное время смерти Морозова.
Ванзаров выражал такую невинность, что Аполлон Григорьевич насторожился.
– Хотите сказать, дверь захлопнул убийца?
– Чтобы проверить этот вывод, позвольте вопрос: Морозов мог задушить себя сам?
Упорство чиновника полиции подействовало. Лебедев колебался.
– Видал я, как человек повесился на спинке кровати, стоя на коленях, –