Солнечный луч. На перекрестке двух миров. Юлия Цыпленкова
в изумлении округлил глаза, но взор капитана остался серьезным. А когда Элькос поднял голову, то обнаружил, что и остальные телохранители из моей свиты стоят рядом, загородив собой магистра и Мейтта от взоров остальных. И все они глядели на мага с ожиданием, но твердой решимостью в том, о чем толковал их начальник.
– Вы с ума сошли? – одними губами спросил Элькос.
– Он ее уничтожит, а мы ничего не сможем сделать, – ответил за всех Мейтт. – Мы верны государю, но почитаем свою госпожу. Если вы желаете ей добра, то мы готовы принять на себя удар и помочь вам ее спрятать. Лучшего момента не будет. Пусть исчезнет.
– Я даже не представляю, как это сделать, – признался магистр. – Это… хорошая идея, но, опасаюсь, невыполнимая.
О чем бы они в конце концов договорились, неизвестно, но в этот момент послышался голос одного из гвардейцев, оставшегося возле дивана, на котором лежал король.
– Государь очнулся, – то ли оглашая, то ли предупреждая, произнес он.
Капитан Мейтт на миг задержал на магистре пристальный взгляд и поднялся на ноги. Распрямился и Элькос. Его слова гвардейца задели за живое, но в это мгновение маг и вправду не представлял, что можно сделать. Переживания моих верных телохранителей оказались созвучны затаенным мыслям магистра, но всё было много сложнее, чем представляли несколько мужчин, сейчас склонивших головы перед пробудившимся монархом.
Да! Побег из-под венца мог стать благом, потому что уже был четко виден полный замысел короля. И даже если бы я решила быть хитрее и управлять супругом ласковым словом, ничего бы не вышло, потому что правитель Камерата делал только то, что считал нужным. Им нельзя было управлять, и это подтвердил бы каждый, кто знал Его Величество близко. Он позволял некие манипуляция с собой, пока они шли во благо его собственным устремлениям, но не тогда, когда монарх уже принял определенное решение. А он принял и теперь шел к его исполнению точно так же, как к оглашению выбранной им невесты. Ивер Стренхетт не терпел соперников и избавлялся от них нещадно что в любви, что в славе и величии, и Шанриз Тенерис должна была исчезнуть как яркая личность и государственный деятель. А значит, дорогой девочке магистра Элькоса пришел конец…
– Элькос, – король вырвал мага из тяжких размышлений.
– Да, государь, – склонил голову магистр. – Я готов открыть переход.
– Отлично, – кивнул монарх. Он был привычно собран, и от клокотавшей недавно ярости не осталось и следа. – Пора вернуть мою невесту. Открывай.
Элькос посмотрел на связанного мага. Король, проследив направление взгляда, велел:
– Четверо охраняют герцогиню и выродка, остальные с нами.
– Да, государь, – ответили гвардейцы.
Мои телохранители придвинулись к месту, где должен был открыться портал. Королю было безразлично, кто остался охранять арестованных, а кто идет с ним. Элькос мазнул взглядом по Мейтту и приступил к делу. А спустя минуту они уже вышли к небольшой деревушке, раскинувшейся на берегу озера. Луна заливала его