Десять свиданий с недотрогой, или Сам напросился!. Соня Мармеладова
значит, что я буду счастлива оказаться с ним в одной кровати.
Почему по щелчку пальцев нельзя вернуть те времена, когда мы даже не знали о существовании друг друга? Целых два с половиной года…
Нет, я его, конечно, знала. Трудно не знать о сыне ректора, имя которого у всех на слуху. Но я просто не заостряла на парне внимания. Ну Соколов и Соколов. Активист. Спортсмен, со всеми приветлив и дружелюбен. Он как Чип и Дейл, только один, всегда спешит на помощь. А по мне пустышка. И у меня не было особых оснований, чтобы так думать о человеке, да и я не судья, чтобы судить.
Но только вот очаровательная улыбка на чутко очерченных губах казалась фальшивой…
Толкнула двери зала, спустилась по проходу к сцене и кивнула собравшимся. Ольга Андреевна суетилась, пытаясь наладить творческий процесс, но, судя по всему, наша группа была не готова к репетиции.
На всякий случай встала поближе к копающейся в телефоне Стасе. С ней спокойнее.
– Ну это нечестно! Почему я снова должна открывать рот, а эта курица-Волгина петь? – с жаром воскликнула Савченко. Приоткрытые полные губы подрагивали, щёки раскраснелись, трепетали пушистые ресницы…
Я даже восхитилась. Что ни говори, а играла натуральная блондинка: как в цвете волос, так и… в общем, неважно. Играла девушка правдоподобно. Не только на сцене.
– Потому что ты только мордахой вышла, – гоготнул Соболев – дурашка-неваляшка, так мы звали парня за глаза, и едва не свалился со стула, на спинку которого взгромоздился. – Голосок твой слишком тонок, ты, Савченко, не пищи, ты нам Волгину поищи, – снова заржал этот псих и всё же грохнулся вместе со стулом.
Никто не поспешил неваляшке на помощь.
Блондинка скривила недовольную мину и жестом показала всё, что о парне думает. Да, у нашей группы очень «тёплые» взаимоотношения.
– Да хватит уже собачиться, – застонал Лёшка, запуская длинные пальцы в рыжие лохмы. Довели, бедолагу, уже шевелюру на себе рвёт.
– А что ты хотела, Юля?! – искренне удивилась преподавательница, подойдя к блондинке. – Уже третий год на сольном вокале Анна Юрьевна бьётся с тобой. И где результат? Ты как пищала, так и пищишь.
– Да разве я виновата?! – взвилась Савченко, тряхнув копной шикарных, чего уж говорить, волос. Мои тоже натуральные, а зависть всё равно берёт. Это же надо такие густые и шелковистые иметь… – Вы же знаете, как я стараюсь, но снова я только рот открываю.
Поднявшийся с пола Соболев демонстративно прочистил ухо. Девчонки благоразумно помалкивали. С Савченко лучше не ссориться: она может и хорошая актриса, а вот как человек г… так себе, с гнильцой. Подставить может, обвинить незаслуженно, случайно пихнуть со сцены, испортить сценический костюм, для неё это пустяк. И не стоит пытаться воззвать к совести, её просто нет.
Савченко с первого курса во всеуслышание объявила, что станет всемирно-известной звездой, на которую будут молиться лучшие режиссёры Голливуда и с того дня упорно пёрла напролом к своей цели. Боже упаси встать у неё на пути. Размажет.
– Может,