Герцогиня в бегах. Право на эшафот. Бронислава Вонсович
оскорблением, чем длительное ожидание. Я пыталась придать волосам видимость прически, пока Эсперанса затягивала на мне корсет. Разделение обязанностей обычно приводит к ускорению выполнения задачи, но не когда ты делаешь то, чего никогда не делала, да еще и трясущимися руками.
– У вас было несколько вариантов экстренного создания причесок, – неожиданно напомнила Эсперанса.
– Какие? – спросила я недоуменно.
– С помощью магии, – выразительно ответила горничная.
– Мне заблокировали часть знаний, видно, это попало туда.
– Двуединый, как это? – Эсперанса стояла за спиной, но я почувствовала, что она замерла. – Вас же артефакт оправдал? Должны были снять блок.
– Наверное, для этого к нам и пожаловали его величество с придворным магом.
– А-а-а, – протянула она и с новым усердием принялась утягивать талию.
Наверное, чтобы ее ширина не помешала снятию блока.
Легкое кисейное платье легло поверх широченных нижних юбок, в волосы, которые я уложила абы как, Эсперанса пристроила одну из роз, стоявших в вазе. Прическа стала выглядеть просто, но элегантно. Я покосилась на баночки с декоративной косметикой и взяла блеск для губ.
– Не вздумайте сейчас применять. Губы покусайте, чтобы покраснели, – забеспокоилась горничная, – а то вы совсем бледненькая. Еще решат, что опасаетесь правосудия. И щеки непременно пощипать нужно, для румянца.
Дождавшись, пока я выполню указания, она вручила мне флакон с духами. Я его понюхала с подозрением – только удушающе сладкого шлейфа мне не хватало, но аромат оказался очень нежным, вполне подходящим Эстефании. Довершал образ веер из слоновой кости. К чему он при встрече с королем, я понятия не имела, но послушно взяла: надо так надо.
Выплывала из комнаты, сияя, как роза в моих волосах. Если бы от стараний Эсперансы зависело, признать ли меня невиновной, однозначно признали бы. Потому что, посмотрев на себя в зеркало, я пришла к выводу, что поверила бы себе, даже если бы лично видела, как готовлю и подливаю яд. Правда, рассчитывать на это не стоит: король – не я, он один раз уже приговорил Эстефанию, несмотря на ее наивный взгляд и пухлые губы. На редкость недоверчивый тип, его красивой физиономией не пробьешь. Он, поди, и сам себе не верит, когда в зеркало смотрится. Это мне собственная красота в новинку, а он за столько лет натренировался и на своей внешности, и на чужой.
Тетя, поджидавшая меня у дверей в гостиную, мой вид отметила одобрительной улыбкой. Вошли мы вместе и сразу приветствовали гостей реверансами.
– Присаживайтесь, доньи. Уго говорит, что не ставил блок, – бросил отрывисто Теодоро.
И вид у него был такой, словно опять подозревает во всех грехах. Причем на сей раз не только меня, но и графиню Хаго. Бласкес же скривился, словно вонял не он, а мы с тетей, и даже не привстал при нашем появлении, хотя по этикету должен был не просто встать, но и поклониться.
– Разумеется, не ставил, ваше величество. Сиятельные в таких случаях всегда начинают вопить