«Хочу домой, в Царство Небесное!». Светлана Сидорова
href="#n_6" type="note">[6], ректор института отец Владимир Воробьев, увидев на столе стопку книг, которую выложил мой муж, предложил присвоить Алексею Ивановичу Сидорову ученую степень доктора богословия по совокупности работ. Никто не усомнился в справедливости такого предложения, кроме одного преподавателя, который сказал тогда, что не надо торопиться, потому что Алексей Иванович в хорошей форме, он еще сможет написать столько же книг, а то и больше, вот тогда пусть и защищает докторскую. И тут встал уважаемый всеми протопресвитер Виталий Боровой, старейший профессор-богослов, и все замолчали, понимая, что его слово будет решающим:
– Вот смотрю я на стол со стопкой книг и удивляюсь: объясните мне, пожалуйста, как могли эти бухи[7]появиться здесь? Как и когда? В наше время их мог выложить только человек, беззаветно преданный своему делу. Да уже за одно это он заслуживает быть доктором наук!
Друзья, коллеги мужа и его ученики отмечают, что он обладал глубоким духовным опытом, «светлостью духа, жизнерадостностью и вместе с тем глубиной». И это действительно так. Сколько раз я была свидетелем того, как ему открывался духовный мир, после чего он долго ходил сосредоточенным и углубленным в себя. Муж очень переживал кончину нашего духовника архимандрита Наума. Во время отпевания Батюшки муж находился рядом со мной, и вдруг выражение его лица стало необычным. «Что с тобой?» – забеспокоилась я. «Я только что видел Батюшку, он стоял вот тут, в монашеском облачении. У меня слезы подступали к горлу, еще немного, и я бы зарыдал, но Батюшка строго сказал мне: “Не смей рыдать! Я всегда с тобой”».
Вспоминая своего мужа, я не могу упустить его увлечения Оригеном, ученость которого приводила Алексея Ивановича в восторг. Однажды он заговорил с протопресвитером Иоанном Мейендорфом, который бывал у нас в гостях, о том, насколько талантлив был этот богослов.
– Но, Алексей Иванович, не будем забывать, что Ориген был отлучен от Церкви, – мягко возразил отец Иоанн.
А мой муж с горячностью бросился оправдывать Оригена, который казался ему невинно осужденным («Поспешили, не поняли, одним словом, я должен сам разобраться!»).
– Ну что ж, – чуть заметно улыбнулся отец Иоанн, – разбирайтесь.
На эту «реабилитацию» Оригена у мужа ушло пятнадцать лет. И все это время наш духовник не старался переубедить его, он только молился, хотя увлечение Оригеном таило в себе большую опасность. Ведь Церковь не только осудила Оригена и его сочинения, но и отлучает от Церкви тех, кто не признает учение Ори-гена противоречащим Православному учению, поскольку его еретическая теория апокатастасиса[8]абсолютно и принципиально несовместима с Православием. Разве что изредка Батюшка давал понять, что не разделяет убеждений своего духовного чада, терпеливо ожидая, когда он сам сделает правильные выводы. И они были, слава Богу, сделаны.
Алексей Иванович как-то сказал в одном из интервью: «Ориген был талантливейшим человеком своего времени, а итог его трудов – печальный, поскольку он высокомудрствовал.
К
Buch – книга (
Апокатастасис – термин, используемый в рамках отвергнутого Церковью учения «о всеобщем спасении», подразумевающем конечность адовых мук для всех грешников и даже для демонов.