Прыжок пумы. Нора Робертс
только мотоцикл рванул вдоль по фермерской дороге, Лил издала крик восторга.
– Это почти так же здорово, как ездить верхом! – крикнула она.
– На трассе еще лучше! Наклоняйся на поворотах, – сказал он ей, – и крепко держись за меня.
Лил улыбнулась – она сделала бы так и без его подсказки.
В свете солнце, проникавшего в оконца чердака, Куп взвешивал зерно. Он слышал, как напевала его бабушка, кормя кудахчущих кур. Из стойл доносилось фырканье и чавканье лошадей.
Забавно, как все вернулось – запахи, звуки, игра света и тени. Прошло два года с тех пор, как он кормил лошадей и ухаживал за скотом, с тех пор, как он в последний раз уютно устраивался на рассвете за большим кухонным столом у тарелки с оладьями.
Ощущение, что это было вчера.
Это постоянство утешало на фоне множества крутых перемен в его жизни. Куп вспомнил, как много лет назад они лежали с Лил на плоском камне у ручья и она так уверенно говорила ему, что знает, чего хочет. Это не изменилось в ней и по сей день.
А вот он до сих пор не нашел себя.
Дом, поля, холмы были такими же, какими он их оставил. Его бабушка и дедушка тоже. Неужели он действительно считал их старыми все эти годы? Сейчас они казались ему такими крепкими и устойчивыми, как будто прошедшие восемь лет не коснулись их.
А вот Лил они точно коснулись.
Когда это она успела стать такой… классной?
Еще два года назад она была обычной Лил. Красивой, конечно, красота всегда была при ней. Но он едва ли думал о ней как о девушке. Пожалуй, так он думал о ней в последнюю очередь.
О девушке с такой фигурой, губами… и глазами, от взгляда которых у него дух захватывало.
Неправильно было думать о ней вот так. Наверное. Они были друзьями, лучшими друзьями. Куп не должен был замечать, что у нее есть грудь, и уж тем более зацикливаться на том, как эта грудь прижимается к его спине, пока они мчатся по дороге на его мотоцикле.
И какая эта грудь упругая, мягкая и соблазнительная.
И уж точно неправильно было видеть эротические сны с ее участием, в которых он держал в своих руках эту грудь и всю Лил целиком.
Но он видел такие сны. Уже дважды.
Он взнуздал годовалого жеребенка, как просил дед, и выпустил его – точнее, ее, потому что это была кобылка – в загон, чтобы объездить.
Когда поголовье было накормлено и напоено, а яйца собраны, пришла Люси и присела на заграждение, чтобы понаблюдать за объездкой.
– А она с характером, – заметила бабушка, когда кобылка подняла задние ноги.
– Энергии хоть отбавляй. – Куп поменял поводья и повел кобылку по кругу.
– Уже выбрал ей имя?
Куп улыбнулся. Со времен Джонса повелась традиция каждый сезон давать имя годовалому жеребенку, независимо от того, доехал Куп до фермы или нет.
– У нее такая красивая пятнистая масть. Думаю, ее будут звать Веснушка.
– Ей идет. У тебя талант давать имена лошадям, Купер. Что ни кличка, все удачная.
– Я скучаю по ним, когда я на востоке.
– А когда ты здесь, ты скучаешь по востоку. Это