Скоро конец света. Микита Франко
Ты пугаешь меня! Пугаешь собой и своим ВИЧ!»
Однажды в батор приезжали психологи-волонтеры и читали нам лекции про какую-то там безопасность. Помню видеоролик: девочку лет пяти прямо с улицы похищает страшный бородатый мужчина, похожий на старика. Старшаки тогда хихикнули: «Педофил!» Психологи нам сказали с такими не водиться и, если кто-то страшный и бородатый позовет с собой, не ходить.
Толик не был ни страшным, ни бородатым, ни даже старым. Ему было лет тридцать, он много улыбался и добродушно смотрел из-под бликующих очков. Кроме того, он не был злым похитителем с улицы, он пришел с самыми лучшими намерениями – усыновить ребенка. И воспиталка про него сказала, что он Анатолий Дмитриевич. Это он сам про себя говорил, что он Толик. Потом уже. У него дома.
Он взял меня в гости. Я решил не говорить ему, что у меня ВИЧ, чтобы он не передумал забирать меня к себе.
Но мой путь в его семью начался не очень хорошо. Когда мы вышли за территорию батора, Толик перестал так много улыбаться и почти ничего не говорил.
У него была своя машина. Я хотел занять одно из задних сидений, потому что знал, что так полагается детям, но он велел мне сесть рядом с ним – вперед. Я послушался, потому что детям еще полагается слушаться.
Ехали мы в тишине. То есть совсем не разговаривали, только радио пело – «Бара-бара бере-бере».
Толик сделал потише и только тогда сказал:
– Новый хит. Бред какой-то.
Чтобы понравиться ему, я ответил:
– Ага.
Неожиданно он схватил меня и прижал мою голову к своим коленям. Все случилось так быстро, что я даже не успел испугаться и только подумал: что теперь? Что он сделает дальше?
Но он ничего не делал. Когда я попытался поднять голову, он прижал меня обратно. Я догадался, что он хочет, чтобы я лежал так, но не понимал зачем. Иногда он опускал руку и проводил пальцами по моей щеке. Я вспомнил: в фильмах так делают родители. Укладывают детей на колени, обнимают и нежничают. И подумав об этом, обрадовался: он хочет стать моим родителем! Когда он так касался моего лица, я чувствовал себя спокойней.
Машина резко остановилась, и я машинально поднял голову. Он позволил мне подняться, и тогда я увидел, что мы находимся во дворе многоэтажки.
Толик вышел, обогнул машину и, открыв дверь с моей стороны, грубо вытащил меня на улицу.
– Иди в подъезд, вызови лифт, третий этаж, – неласково отчеканил он.
Когда мы сидели в кабинете воспиталки, он был совсем другой – улыбчивый и забавный. Почему он вдруг стал таким злым?
В его квартире было мало мебели. Он сразу провел меня в комнату, где стояли только шкаф, большая кровать и тумбочка рядом. К стене была прибита полка, а на ней сидели мягкие игрушки. Больше не было ничего.
Толик сказал, чтобы я сел на кровать и ждал. Сам куда-то ушел.
Я ждал, почти не двигаясь и ничего не трогая.
Он вернулся с шоколадом в руке, открыл окно, но задернул шторы. Лег рядом со мной, отломил кусочек от плитки и засунул его мне в рот.
– Ешь.
Это был самый вкусный шоколад в моей жизни! Сладость разлилась у меня во рту, и, смакуя это ощущение, я подумал,