В свой сон тебя не приглашу. Валерий Столыпин
вырвался крик, ознаменовавший нечто новое, поистине сказочное в любовных отношениях.
В этот волшебный миг, секунда в секунду, стыдно-то как, скрипнула дверь, зажёгся свет.
– Ой, извините, девушка, мне нужно было кое-что забрать. Простите, ради бога, я не хотела… муж меня не предупредил. Я сама виновата. Ещё раз простите, так неловко вышло!
Зойка забилась под одеяло, рыдала, – кто эта женщина, чего ей здесь нужно, чей муж!
– Я должен был признаться раньше, Зоенька, но не смог. Ты такая… я голову потерял. Это Регина. Жена.
– Чья жена!
– Неважно. Ведь я тебя на самом деле люблю. Хочешь, я с ней разведусь?
– А она?
– Она тоже… тоже меня любит. Так бывает, детка. Добро пожаловать во взрослую жизнь.
Влюбчивые мужчины
Солнца погасло сиянье,
Сумерки окна завесят…
Нам не познать расставанья –
Мы ведь и не были вместе.
Спит в небе ломтик лимона,
Льдом покрываются лужи…
А до тебя ведь никто мне
Не был настолько не нужен.
Валентина Беляева
В офисе миловидную, даже симпатичную, с большущими выразительными глазами даму в самом расцвете активного бальзаковского возраста, со спины выглядевую вдвое моложе, за глаза называли Люсифером.
Людмила Альбертовна знала об этом прозвище и нисколько не сердилась. Такая уж работа у неё – внутрикорпоративный аудит. Не имеет она права на службе расслабляться: входить в чьё-то затруднительное положение, проявлять сострадание. Сближаться и дружить с сотрудниками – тем более.
На самом деле она добродушная и отзывчивая женщина. За пределами служебных обязанностей. Да, ответственная, да – строгая и исполнительная, но совсем не злая.
Работу свою Людмила любит и ценит. Так вышло, что личная жизнь у неё не сложилась. От понятия совсем. Оттого и настороженная бдительность, похвальное служебное рвение, что больше не на что отвлекаться от тревожно гнетущего одиночества, избавиться от которого никак не получается.
Очень не хочется женщине чувствовать безысходность положения, отчуждение и обречённость. С точки зрения окружающих она “в шоколаде”, но дура редкостная, поскольку не умеет пользоваться положением и жить красиво.
– Мне бы такую зарплату и её возможности, – завистливо шепчет очередная любительница интриг и сплетен, – я бы себе такого сладенького мальчишечку отхватила – пальчики оближешь!
– Люсифер, одно слово, – вторит ей обиженная результатом проверки завистливая, но на удивление ленивая подружка.
Кто бы знал, что у Люси на душе. Она когда-то была безмерно счастлива, хотя жила в то замечательное время гораздо скромнее, чем эти несчастные болтушки.
Влюбилась она тогда в первый и единственный раз: словно нечаянно на киноэкран в романтическую до одури сладкую мелодраму попала.
Как Северьян любил её, как красиво ухаживал! Голова шла кругом. Как же было восхитительно, как трепетно