Белый голубь, чёрный слон. Ева Немеш
о невероятных историй – красивые небылицы, но, когда его слушаешь, всё равно, правда это или выдумка. Интересно, и ладно.
Так, теперь внешность. Думаю, он не очень красивый. Точно не знаю. Когда кого-то видишь каждый день, трудно понять. С незнакомыми намного проще. Скорее всего, он похож на моржа: такой же большой, усато-бородатый, лысый, толстокожий, с прохладными ладонями. О! И ласты у него есть, так что всё правильно: он – морж!
Папа разный. Дома он один, не дома – другой. Когда рядом нет близких, он хмурый и молчаливый, даже голос чужой – злой и хриплый. Если закрыть глаза, ни за что не узнаешь, вообще другой человек. Я тоже такая. Все такие.
Конечно, я его люблю. Но терпеть не могу, когда он рубит ладонью по краю стола и орёт:
– Сначала подумай! Всегда сначала думай!
Алесино, 30 июня, 10:12
Вообще-то не каждый человек появляется на свет в моторной лодке, но у меня как-то получилось. Да, я родилась прямо посреди рюкзаков, набитых котелками, тёплыми носками, фонариками, спичками и консервами. Тем летом мои родители, тогда ещё студенты – этнограф и механик, – вместе с друзьями отправились в путешествие по Онежскому озеру.
Экспедиция посвящалась чему-то важному, вот только чему – уже не узнать, потому что папа эту историю вспоминать не любит. Из-за чего – неизвестно. На мой взгляд, она прекрасная. Лето, каникулы, студенты – одни женатые, другие пока нет, – огромное озеро, лодки… Днём путешественники передвигались по воде, а ближе к вечеру высаживались на каком-нибудь острове и там устраивали ночёвку. Островов на этом огромном северном озере больше тысячи – выбирай любой, – но ни один из них мне не подошёл. Конечно, я ничего не помню, но точно знаю, что всё случилось тогда, когда лодка оказалась между двумя островами.
Первый, Большой Лёликовский, поросший непроходимым тростником и грустной серой ольхой, подарил мне имя. А второй, Монак, крохотный, даже не остров, а голая неприступная скала с маяком на макушке, стал моим прозвищем (иногда папа зовёт меня принцессой Монакской).
Кстати, если бы лодка повернула на север, к острову Василисин, то, понятное дело, никакой бы Лёли не было. Нет, я бы, конечно, была – куда я денусь? Только звали бы меня по-другому. Василиса – ещё ладно, но если бы лодка подошла к острову Соня, то сейчас в нашем классе было бы аж три Софьи. Ещё у меня был отличный шанс называться Суйсари, Гурией и даже Гебойлудой!
Могу себе представить:
– Гебойлуда Николаевна, вы куда пропали? Мы вас везде ищем.
Алесино, 1 июля, 23:10
День рождения – всё! Закончился. Не самый лучший, но и не такой ужасный, как прошлый. Наверное, потому, что в этот раз я сразу предупредила, что не хочу #атмосферноекафе, в котором #самыйсмешнойведущий надрывается, чтобы #супервечеринкадляподростка порадовала #морегостей. Папа очень удивился и уже открыл рот, чтобы возмутиться или предложить что-то другое, но я его опередила, закричав, что #сказочныйторт не хочу тоже.
Он, конечно, стал выяснять, чего я тогда хочу. Ответа у меня не было. То, что не люблю, знаю точно. А что люблю – сразу не назову, надо думать. Тогда папа предложил действовать от противного. Он прав, это помогает не только в геометрии. Совет посмотреть на всё вверх ногами сработал. Как всё, оказывается, просто:
• внутри – снаружи;
• пирожные – бургеры;
• чужие – свои.
Пазл сложился: пикник у моря! Даже удивительно, что эта идея не пришла мне в голову сразу. И вообще, зачем тратить силы на обсуждение места, времени и меню, когда на дне рождения главное – это подарки и воздушные шары? В этом году шары были ярко-голубые, почти синие, прямо как сегодняшнее небо. Может, поэтому они так рвались вверх? Их не мог удержать даже тяжёлый валун, обросший ракушками: ветер то и дело выдирал очередной ленточный хвост, и освободившийся шар тут же улетал к облакам. Двенадцать вырвались на свободу один за другим, а последний зацепился за корягу. Привязанная к нему лента то приседала, то натягивалась как струна, но шарик оставался на месте. Когда он всё-таки распутался и рванул вверх, я проорала вслед:
– Ура, мне тринадцать!
Алесино, 2 июля, 22:37
Мама. Она есть, её нет. В телефоне – когда угодно. По-настоящему – в конце декабря. Ещё – все зимние каникулы, майские праздники и в последнюю неделю августа, когда арбузы самые сладкие. Арбуз – это не чай с печеньем. Когда ешь арбуз, некогда смотреть в глаза и разговаривать.
Миллион косточек, текущий сок, липкие руки, гора корок – не до болтовни! Всем вкусно, всем удобно.
Но мама вообще мало говорит. Это папу как понесёт – не остановишь, а она разговаривать не любит, больше слушает, ещё больше молчит. Она же учёный, а учёные не бол тают. Они исследуют, думают, пишут, отправляются в экспедиции, летают на конференции и иногда знакомятся с другими учёными
Мама всё такая же высокая, остроносая, с медовыми волосами и очень серьёзная, как девочка на снимках фолк-группы с древнекарельским названием. Почти на всех школьных фотках она в народном