Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития. Дэвид Энгерман
Россия стала европейской страной, нужен был Петр Великий. Кулидж, как и Скайлер, связывал именно с Петром полную метаморфозу государства в России из «рыхлого азиатского деспотизма» в «современное самодержавное и бюрократическое государство». Однако самодержцу не удалось преобразовать все население. В результате в границах России появились две нации: «европейский, утонченный и иногда коррумпированный высший класс, с одной стороны, [и] огромная масса, все еще погруженная в невежество, где она оставалась веками, с другой»90. Как излагал Кулидж в письмах, которые он писал во время своего путешествия по России, этот дуализм сохранился и до его времени; Россия все так же представляла собой смесь европейского и азиатского. Даже Санкт-Петербург, родина петровских преобразований, продемонстрировал свою долю «восточного колорита»91. Подобно Кеннану и Скайлеру, Кулидж использовал черты характера (зашифрованные в географических категориях) для выражения социального расслоения в России.
Кулидж также защищал российский империализм, основываясь на доводах, сходных со взглядами Скайлера. В опубликованных и неопубликованных работах об экспансии России он стойко защищал ее колониальную миссию, противостоя тем, кто, подобно Уильяму Дадли Фоулку, считал Россию экспансионистской по своей сути. Кулидж утверждал, что территориальное расширение России не было результатом ни мессианской деятельности, ни генетической предрасположенности; это был путь «наименьшего сопротивления и наибольшей выгоды». Оценка Кулиджем российской политики в Средней Азии согласовывалась с идей Скайлера о том, что военные кампании – единственный способ установить там порядок. В одной рукописи имеется категоричное утверждение: «Ни одно цивилизованное современное государство в долгосрочной перспективе не потерпит соседства с нагромождением варварских княжеств и племен, неспособных и часто не желающих поддерживать порядок в пределах своих собственных границ или предотвращать грабежи за их пределами». Как и британское правление в Индии, утверждал Кулидж, процесс российской экспансии был естественным и в конечном счете прогрессивным92. Опять же, это перекликалось с аргументом Скайлера, хотя Кулиджа больше интересовали международные отношения, чем перспективы социальных преобразований.
Хотя Кулидж совсем немного писал о социальной структуре России, ее интеллектуальной и культурной истории или жителях, но все же его труды дают некоторое представление о его взглядах на русский национальный характер. В его работах на социологические темы национальному характеру уделяется гораздо больше внимания, чем в его трудах о дипломатии. Опираясь на труды крупнейших историков, изучающих Россию, в рукописи об экспансии России Кулидж подробно изложил аргументацию о влиянии географии и климата на ее характер и историю. Суровый климат, утверждал Кулидж, привел к появлению «энергичного [и] выносливого
Ibid. Ch. 8, p. 35, 34, 39–40.
Письмо Кулиджа отцу, 11 апреля 1891 года, в [Coolidge, Lord 1932: 31].
См.: Coolidge A. Expansion of Russia. Ch. 11–14; [Coolidge 1901: 63, 64, 70].