От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона. Элис Виртшалфтер
проведенная между Вестфальской системой международных отношений, основанной на принципе баланса сил, и Венской системой, предлагавшей групповую систему для предотвращения агрессии со стороны великих держав, позволила исследователям последних лет увидеть в дипломатии эпохи Реставрации модель мирового управления XX и XXI веков. Таким образом, историки описывают новое европейское публичное право – изложенное в договорах 1814–1815 годов и выраженное в механизмах коллективной безопасности, установленных на конгрессах, конференциях и консультационных встречах союзников, – как предтечу европейской интеграции, Европейского парламента, Европейского союза, Организации Объединенных Наций и других современных институтов мироуправления. Дж. Митцен, например, отдельно отмечает принципы общеевропейского управления, провозглашенные на Венском конгрессе, описывая «европейский концерт» как «первую международную общественную власть». О. В. Орлик в анализе внешней политики России после 1815 года описывает Акт Священного союза (14 (26) сентября 1815 года) как европейскую идею императора Александра I, вид европейского единства, созданный для усиления охранительных принципов реакционизма, легитимности и реставрации. М. Джарретт также считает, что по замыслу Александра I «Система конгресса» должна была работать как «зачаточное мировое правительство» [Безотосный 2014: 557–561; Ghervas 2016; Орлик 1998: 11–22; Mitzen 2013: 4–5]24. Работа по достижению прочного мира, основанного на многосторонних договорах, постоянном сотрудничестве и личных встречах на конференциях, направленных на решение старых проблем и возникающих кризисов, безусловно, требовала оригинального мышления и просвещенных взглядов; однако, когда историки используют такие анахронические формулировки, как «мировое управление», «своего рода “конституционный” порядок» и «европейское правовое пространство», они преувеличивают степень, в которой системная интеграция, поведенческая психология, современная юриспруденция и даже конституционная политика были характерны для начала XIX века25.
Однако существует и другой корпус недавних исследований, посвященных Венскому конгрессу, в которых представлены более критические и традиционные точки зрения. А. Замойски обращает внимание на возникновение в наполеоновской и посленаполеоновской Европе великодержавной политики и доминирование четырех или пяти государств [Zamoyski 2007]26. Согласно Замойскому, Венский мир позволил группе великих держав27 – в этом случае Австрии, Британии, Франции, Пруссии и России – навязывать свою волю менее крупным и относительно более уязвимым государствам28. В более детальных исследованиях, которые также подчеркивают послевоенное доминирование четырех великих держав (Австрии, Британии, Пруссии и России) или гегемонию Британии и России при решении ключевых территориальных вопросов и урегулировании мира, меньше внимания
См. гл. 8 в [Jarrett 2014].
См. собрание статей под названием «“1815” – The Power of Balance» в [Leonhard 2015: 427–474] с участием М. Джарретта, Э. Конзе, Б. де Грааф, С. Гервас и М. Шульца. Приведенные здесь цитаты см. в [Leonhard 2015: 436–437, 465, 472].
О доминировании великих держав над малыми государствами см. также [Brisku 2015: 153–169]. Относительно Священного союза А. Бриску пишет, что с точки зрения Российской империи Александр I придавал новый импульс внешнеполитической доктрине, установленной Петром Великим: то есть доминирование посредством «“защиты” соседей». В более общем плане «послевоенные соглашения Венского конгресса предусматривали долгий мир между великими державами, чьи интересы имели приоритет над интересами малых государств [Brisku 2015: 162].
Именно с 1814–1815 годов за сильнейшими европейскими державами закрепился официально «титул» великих держав, так их стали именовать в официальных документах. В научный оборот это понятие было введено немецким историком Л. фон Ранке, в 1833 году опубликовавшим фундаментальную работу под названием «Великие державы». –
О способности малых государств влиять на события см. [de Graaf 2014: 546–566].