Крылья нетопыря. Часть II. Трон из костей. Павел Беляев
здесь. Но я думала, мне показалось…
– Что со мной стряслось что-то скверное.
– Да.
– Что меня куда-нибудь таскали, дабы вынудить совершить нечто ужасное.
– Угу.
– А то и вообще, может, это уже не я, а подкидыш. А настоящий Добронрав сейчас где-нибудь в дубовой роще. Или вовсе гниёт в болоте.
– Именно!
– Спасибо за беспокойство, сестра, – боярич против воли заулыбался. – И что родителям не выболтала – тоже.
– Но как это случилось?!
Добронрав долго думал, прежде чем пересказать ей в общих чертах историю его полёта над Лихобором. Любима обычно умела слушать, но сейчас она постоянно перебивала и забрасывала вопросами. Кое-как, с грехом пополам парень рассказал ей многое, умолчав при этом ещё больше.
Любима узнала, как и почему он появился в заповедной роще первый раз. Как Молиба вывела брата из леса, чем фактически спасла ему жизнь. Когда дело дошло до полёта, Добронрав не вытерпел. От одних воспоминаний у него закипела кровь, боярич соскочил и принялся кружить по ложнице. Активно жестикулируя, он пытался лучше передать свои ощущения от полёта, от той красоты, что открылась ему в тот миг.
Не упомянул он разве что о том, как долго они общаются с сирин.
Когда рассказ закончился, Добронрав упал на полати рядом с сестрой и взял её за руки.
– Представляешь? – выпалил он. – Спасибо, что остановила Радвилку с его синяками. Надеюсь, назавтра они про всё забудут.
– Надеюсь, – эхом отозвалась Любима. – Добронрав, пообещай мне, что не будешь больше к ней ходить.
Отрок выпустил её ладони и встал.
– О чём ты говоришь?
– Она – нечисть, Добронрав. А ты – боярский сын. Вы разного поля ягоды, и ваши встречи ни к чему хорошему не приведут.
Губы парня дрогнули, но – спасибо мраку – Любима этого не видела. Ему захотелось многое на это ей ответить. Например, что, так уж вышло, сирин по имени Молиба оказалась единственной душой в Горнем, кто не избегает его общества или не хвастает им, как породистым кобелём. Что она единственная, кто не завидует Добронраву из-за того, что мать проводит больше времени с ним. Кто не смеётся над ним за его учёность. Но Добронрав вздохнул и ничего не сказал.
Любима продолжала:
– Она погубит тебя, Добронрав. Помяни моё слово. И если ты не совсем дурак, то ты больше и близко у сириновых дубрав не появишься. Я ничего не скажу родителям о своём сегодняшнем наблюдении. А ты не пойдёшь больше к ней. Иначе…
Любима с сожалением развела руки в стороны, изображая смирение и покорность судьбе. Добронрав не видел этого жеста, но каким-то неизведанным чувством ощутил, что сделала сестра.
– Подумай об этом, братец.
Выходя, она громко захлопнула за собой дверь.
Добронрав долго смотрел Любиме вслед.
Сестра даже не представляла, какой он был дурак.
Молиба от души расхохоталась, когда Добронрав рассказал ей, как пьяные бояре собирались идти войной на вещих птиц. Рассказывал в красках, в лицах, перебегая с