Затмение планет. Иван Миронов
вылетел хлеб.
Итан сделал сэндвич, взял кофе и книгу и с полными руками вернулся на диван перед телевизором. Теперь ему было интересно узнать, кто же такой этот Стен.
В это время в студии:
– Стен, не переживайте, всё будет хорошо. Вы не должны бояться. Мой босс обещал, что защитит нас обоих после этой программы, – мягким голосом и с милой улыбкой сказала Шандра.
– Но как он сможет нас защитить, если в этом и правда замешана полиция? – выкрикнул Стен с явно начинающейся истерикой в голосе.
– Стен, успокойтесь, выпейте немного воды. Вы должны ответить на мои вопросы, как мы это делали перед программой. Знайте, на нашей стороне наш босс и ВСБ. А теперь нам пора возвращаться. Вы готовы?
– Да, я думаю, что да.
– Ну что же, тогда начнём!
Она махнула рукой оператору и повернулась в сторону телекамеры. На камере загорелся красный огонёк, что оповещал телеведущую о начале прямого эфира.
– И снова здравствуйте, уважаемые телезрители. Мы вернулись после рекламной паузы, – сказала Шандра с улыбкой. – Здравствуйте, Стен, мы же так и не успели поприветствовать друг друга до рекламы ввиду сложившихся обстоятельств.
– Здравствуйте, Шандра, – сказал Стен.
– Итак, Стен, скажите, почему вас зовут просто Стеном?
– Просто я ничего не помню из своего прошлого. Мои воспоминания начинаются ровно с того момента, как я очнулся у похитителей. Я не помню ничего: ни своего имени, ни кем я был в прошлой жизни, ни кем я работал, ни своих родных и друзей, если они, конечно, были. К-к-когда я пришёл в полицию с заявлением, что меня похитили и я ничего не помню, ко мне сначала отнеслись очень серьёзно, по крайне мере, сделали такой вид. Но когда они поняли, что мою личность невозможно идентифицировать, то просто отмахнулись от меня, выкинув с крыльца полицейского участка. Когда я вновь зашёл туда, на меня надели наручники и вызвали санитаров из психушки. Позже они сфабриковали показания свидетелей, тех же полицейских, что я кидался на них, и меня определили в… психушку, – его голос начал дрожать, но он держался. – Я пробыл там два года, после этого меня теперь считают городским сумасшедшим, в том числе и на официальном уровне.
– Хорошо, Стен. В моей голове, конечно, никак не может уложиться такое отношение к вам как к гражданину, но откажемся от этих дискуссий пока что. Меня больше интересует, почему вас всё же не смогли идентифицировать?
– Вы, наверно, уже заметили, что моё лицо изуродовано. В больнице мне сказали, что это химический ожог, весьма серьёзный, и вообще удивительно, что я после него выжил. Также у меня обожжены пальцы, которые так и не восстановились. Теперь меня просто невозможно идентифицировать, ни моего лица, ни отпечатков пальцев, – его голос задрожал ещё больше, он еле сдерживался, чтобы не заплакать.
Стен потянулся за стаканом воды и сделал небольшой глоток. Это помогло, он стал чуть спокойнее.
Телезрители в студии начали перешёптываться, явно ожидая продолжения. Они были захвачены действом, происходящим