Беги от него. Юлия Гауф
а сейчас – милота. Хотя я вижу, что сдерживает он свой характер при мне, и словечки рвутся непечатные, но тоже фильтрует. Шутит, отвлекает. Эх, вот почему я на него не повелась-то? Тоже ведь красавчик, с виду не малолетка, выглядит старше меня. А мне Антона подавай…
Я вздохнула, и закусила щеку, разозлившись на саму себя. Ревнивица, блин!
Антон нам с Андреем разрешил делать что угодно, вот и я ему мысленно должна это разрешить. И простить. И пожелать… самой поганой ночи на свете! Да!
Андрей насторожился, мне показалось, что он даже носом повел по-охотничьи, а затем ухмыльнулся, и откинулся на спинку стула. Одновременно с этим я услышала, как резко открылась дверь. С тяжелым стуком упали ботинки, и раздались шаги.
– Антон, – одними губами произнес Андрей. И напомнил: – Должна будешь, Маха. Дофига должна!
– Свидание отменяется, – рявкнул Антон, когда вошел на кухню.
Подозрительно осмотрел нас – не обнимающихся, и сидящих друг от друга на целомудренном расстоянии, сел между мной и Андреем, и скомандовал:
– Сейчас поужинаем. Маш, организуй, – нагло кивнул он мне. – Затем съездим в вашу квартиру, посмотрим, как ремонт продвигается. Потом…
– Я Маше город обещал показать, – возмутился Андрей.
– Я покажу, – надавил Антон голосом. – Сам.
***
Я еле сдержала улыбку. Счастье пропитало меня насквозь, и плевать на грубый тон Антона. И на его команды «принеси-подай» – это еще больше остроты добавило. Хотя раньше мужланов не любила, но Антону идет.
Не уехал к Лене, вернулся…
… ко мне.
– С чего это ты сам? – возмутился Андрей. – Может, свалишь туда, откуда приехал, а, братэлло? Видишь, тут я, горячая девочка, поляна накрыта и планы есть на ночь. Малину не порти мне, бумер.
Я раздула ноздри, и гневно взглянула на распоясавшегося Андрея, но он даже бровью не повел, гаденыш. Продолжил распалять Антона:
– Слышь…
– Слышу, – рыкнул Антон. – Только не понимаю, что ты несешь. И ты явно нарываешься, – с угрозой добавил он.
– Я ж говорю – бумер, – закатил глаза Андрей. – Приперся, блин, будто я тебе, Машуня, уже тройню сделал. В общем, Тоха, по-братски вали, а!
Я правда хотела есть, почти весь день голодная, но мне не дали. Антон схватил меня за руку, и настойчиво потащил в коридор.
– Дома сиди, мелкий. Остынь, душ прими, мозоль на руке обнови. А куда не надо руки не тяни, – рявкнул Антон напоследок, силком одел меня – криво и косо, и растерянную и голодную буквально выволок из квартиры.
Вот это робот, вот это хладнокровие! Меня аж проняло.
В машину меня затолкали, я лишь глазами хлопала. И даже ремень безопасности Антон на мне сам застегнул. А затем завел машину, и выехал с паркинга. И все молча, зло, рваными движениями.
– Ты чего такой? – рискнула я спросить минут через пять.
– Помолчи.
Я вспыхнула. Это грубо было