Чёрная сиротка. Рия Дель
Бланчефлоер.
– Мадам… Что? У меня на языке кости прорастут, пока я буду выговаривать её имя.
– Запиши себе где-нибудь. Она не любит, когда её имя уродуют.
Мы проходим стеллаж с тонкими тетрадями, серией томов научной физики, молекулярной химии и молекулярной кухни. Здесь запах совсем иной – свежие глянцевые журналы и многолетние рассыпчатые книги без переиздания. Отдалённо доносится запах булок с карамелью.
Пройдя ещё один книжный лабиринт, мы выходим в зал с пышной хрустальной люстрой. По всей площади располагаются столики с мягкими стульями. Под ногами стелется красный ковёр, касаясь каждого угла читального зала.
Здесь можно вместить двадцать легковых машин. Слева и справа, прилегая к стене, стоят два стеллажа: не удивлюсь, если за ними потайные комнаты. Центр стены завешан рисунками и картинами. Иллюстрации описывают прошлое мира сфер: мечи, кровь, сражения, чудесные места нашей планеты и покровители с колыхающимися плащами, которые отважно сокрушают фаугов. Некоторые рисунки врагов-чудовищ точно живые существа. Это и мужчины, и женщины, их ноги частично размыты, лица неспокойны, как море во время бури. Один рисунок изображает фауга полукровкой: до туловища – человеческие признаки (волосы, женская грудь, эмоции), а ниже – тело фауга, похожее на раздавленный паучий кокон.
– Фауги могут так выглядеть? – спрашиваю я.
Грэм тут же схватывает, о какой картине я говорю.
– Нет. Фауги всего лишь помутнение без разума, души и тела.
– Это странно. Почему покровители это рисуют?
– Иногда хочется обвинить фаугов во многих смертях, – взгляд Коши прикован к картинам. – На самом деле, они были сотворены такими. Если бы планета была живой, внутри неё рождались бы люди, то она не смогла бы их винить – они ни при чём. Не родится же им на Марсе?
– Логично… Могу я иногда читать здесь? Тут спокойно.
– Обычно это не так. Где читать – твой выбор.
Коши указал на единственный том. Он предупредил меня, что в длинных абзацах много воды с описанием природы, инфраструктуры или внешности людей и их смело можно пропускать. «Книга историческая», – сказал он, когда я возмутилась его указом исключать особенные части книги. Ещё несколько раз он повторил, что это важная деталь обучения, и я обязана знать, ради чего сражаюсь. Всё это основа, после которой идёт набросок, потом эскиз и уже настоящая картина – истинный сокрушающий покровитель.
В комнате мадам Бланчефлоер тихо, как в норке сытой мыши. Грэм оставил меня и отправился сокрушать фаугов. Если женщина в моём видении погибла, значит, Грэм сейчас сражается не только ради защиты Земли, но и за свою жизнь и жизнь своих друзей. Их слабое место – безобидные на вид фауги.
Уничтожить можно всё, не существует бессмертного создания. Фаугов можно сокрушить, убить, но и истребить тоже. Я к этой мысли отношусь относительно безразлично, но покровителя она бы согрела, как горячий шоколад в зимнюю непогоду, и подарила бы покой до конца сурового периода.
Я достаю книгу, бережно