Время любить. Сборник рассказов и стихов. Елена Ахматова
спросила: «А, может, дверь не закрыли? Когда… когда уходили…». Геля виновато отвернулась, Инна зло толкнула дверь, и все очутились в прихожей.
Анна Петровна прошла, обутая, опустилась в кресло в гостиной и устало закрыла глаза. «Вот и все… самое страшное позади…».
– Знаешь, – она посмотрела на Инну, которая уже успела снять пальто и деловито принялась расхаживать по гостиной, прикидывая, что тут нужно сделать, чтобы привести комнату в порядок после похорон Виктора. – Знаешь, я все боялась – как я войду сюда… потом? А вошла и вроде бы – ничего.
– Привыкнешь, – Инна ободряюще похлопала ее по худому плечу. – Пока я тут, у тебя, поживу – все равно у меня отпуск.
Отпуск Инне никто не давал, но это было неважно. В конце-то концов, работа корректора не являлась для нее чем-то ценным, да и офис находился на самом краю города – так что, Инне было все равно, что подумают о ее внезапном исчезновении на работе. А телефон она отключила еще позавчера – как только узнала, что Вити больше нет.
При всей своей простоте эта мысль все еще казалась Инне нелепой. Дней пять назад они договорились, что за выходные вычитает его свежую статью о… «О чем же должна была быть статья? Забыла…» Инна поморщилась, как от зубной боли: «Все стала забывать… Вот, забыла, про что статья…».
Инна ушла на кухню, поставила чайник на плиту, потом заметила, что рядом стоит электрический чайник, но включать не стала – от горелки в просторную профессорскую кухню пошло тепло. Она открыла окно, вдохнула холодный осенний воздух – деревья в саду еще щеголяли обильной золотой листвой. Инна закурила, и впервые за эти два дня ей стало на самом деле больно и тошно от того, что Виктора больше нет.
Инна была одноклассницей и верным товарищем студента филфака Вити Иванова, а затем – профессора, доктора филологических наук Виктора Вениаминовича Иванова. Она была старшего него почти на 2 года – потому что из-за затянувшейся болезни осталась в каком-то классе – она уж и не помнила, в каком – на второй год, а Витя пошел в школу шестилеткой. Дружба их длилась больше половины Инниной жизни, наверное, поэтому сейчас Инна чувствовала себя как портной, у которого кто-то внезапно отхватил ножницами бОльшую часть ценного дорогого полотна.
Анна Петровна забралась в кресло с ногами. Спрятала даже туфли под длинную синюю юбку (черной в ее изысканном гардеробе не нашлось). Ее знобило с самого утра, а после кладбища и вовсе – было ощущение, что тело впало в оцепенение и перестало слушаться. «Если заплакать, должно стать легче… наверное…». Но плакать пока не получалось. Она знала, что слезы придут позже, вместе с истерикой и с головной болью. Внезапная смерть мужа от сердечного приступа не укладывалась в ее сознании. Их брак, достаточно поздний (когда они встретились, им обоим уже было около тридцати), был обдуманный и взвешенный – практически идеальный. Кроме того, она всегда была уверена: они оба чувствовали, что удачно дополняют друг друга. Единственный сын Сева учился в США. Сын, на удивление, вырос к гуманитарным наукам неспособным, зато блистал талантами в науках точных. Прилететь на отцовские похороны не смог – слишком далеко. Анна Петровна сама настояла на том, чтобы он не срывался и не прилетал – какой смысл? Отца не вернуть. Воспоминание