Шанс для неудачника. Алексей Викторович Зырянов
на новый путь поможет лучший друг
Десять часов утра. В дверь очень тихо и коротко постучались. Мать знала, что так скромно может делать только один человек. Остальные, если кто и стучался, то делали это без стеснения и так сильно, что гулкий отзвук не раз вызывал раздражение. Особенно, когда некоторые любили сопровождать стук ещё и нажатием на звонок.
Дверь была отперта. Свет в коридоре включился автоматически. На пороге лучший друг Эмиля – Лев Паштевич.
– Здравствуйте, тётя Регина. – Мальчик с тоскливым выражением лица очень опасливо поднимал свой взгляд, чтобы не смотреть пристально в глаза матери своего друга.
– Здравствуй, Лёвачка.
Мама не злилась, когда приходили друзья Эмиля, тем более сейчас. Это хоть и напоминало о потерянном прошлом, но ей так трудно было отпускать мысль, что сын существовал теперь в каком-то ином формате, совершенно непонятном, и к нему теперь вряд ли также могут заходить друзья, чтобы позвать на улицу.
В пальцах Лёва сжимал складную бумажку с разноцветными картинками. Это явно рекламный буклет из числа тех, которыми всегда наполнялись почтовые ящики или раздавались на улице.
– Тётя Регина, я вам кое-что принёс, – Лёва говорил медленно и осторожно; в уличных играх всегда очень даже бойкий и крикливый, а когда говорил со взрослыми, то отличался сдержанностью в голосе, как будто вечно извинялся за свои поступки. – Я узнал, что есть возможность, чтобы память Эмиля… могла жить дальше вместе с его сознанием.
Последнюю часть фразы он произнёс, подсмотрев в буклете, который он затем бережно протянул матери Эмиля.
– Это что-то платное, Лёвачка? Ты же знаешь, что у нашей семьи нет лишних денег, – Регина произносила это также тихо и спокойно, потому что понимала желание лучшего друга его сына помочь в её беде хоть чем-то.
– Нет-нет, тётя Регина, там не нужно платить. Я уже всё прочитал. Я сам увидел всё в этой вот бумажке. Я ведь понимаю, что… у вас нет денег. – Лёва сделал ещё одну паузу и, воодушевлённый собственным порывом, продолжил: – Там говорится о том, что можно сделать так, что Эмиль сможет жить. Н-н… не в нашей жизни, конечно.
– Что это? – Мама Эмиля сначала взглянула на Лёву, а потом постаралась вчитаться в красочный буклет, а соседский мальчишка уже усердно нахваливал услугу от непонятной организации, указанной в буклете.
– Там всё написано. Вы поймёте, тётя Регина. Я помогу вам с непонятными словами.
– Ой, Лёвачка, извини, что я тебя держу в коридоре. Заходи, конечно.
Как только Регина отошла назад, Лёва смело зашёл внутрь квартиры. Теперь он ещё больше стал решительным, потому что ранее и не надеялся, что в такой момент мама его лучшего друга вообще захочет кого-то видеть.
– Пойдём на кухню, Лёва, там свет лучше. Присядь на стул.
– Там, в этом буклете, всё написано. Там очень интересно! Я о таком ещё раньше слышал, но даже не думал как-то над этим, а тут такое… ну-у… – Пока мать Эмиля смотрела на буклет, Лёве было уже полегче произносить