Евгений Онегин. Александр Пушкин

      Но куклы даже в эти годы

      Татьяна в руки не брала;

      Про вести города, про моды

      Беседы с нею не вела.

      И были детские проказы

      Ей чужды: страшные рассказы

      Зимою в темноте ночей

      Пленяли больше сердце ей.

      Когда же няня собирала

      Для Ольги на широкий луг

      Всех маленьких ее подруг,

      Она в горелки не играла,

      Ей скучен был и звонкий смех,

      И шум их ветреных утех.

      Она любила на балконе

      Предупреждать зари восход,

      Когда на бледном небосклоне

      Звезд исчезает хоровод,

      И тихо край земли светлеет,

      И, вестник утра, ветер веет,

      И всходит постепенно день.

      Зимой, когда ночная тень

      Полмиром доле обладает,

      И доле в праздной тишине,

      При отуманенной луне,

      Восток ленивый почивает,

      В привычный час пробуждена

      Вставала при свечах она.

      Ей рано нравились романы;

      Они ей заменяли всё;

      Она влюблялася в обманы

      И Ричардсона и Руссо.

      Отец ее был добрый малый,

      В прошедшем веке запоздалый;

      Но в книгах не видал вреда;

      Он, не читая никогда,

      Их почитал пустой игрушкой

      И не заботился о том,

      Какой у дочки тайный том

      Дремал до утра под подушкой.

      Жена ж его была сама

      От Ричардсона без ума.

      Она любила Ричардсона

      Не потому, чтобы прочла,

      Не потому, чтоб Грандисона

      Она Ловласу предпочла;[30]

      Но в старину княжна Алина,

      Ее московская кузина,

      Твердила часто ей об них.

      В то время был еще жених

      Ее супруг, но по неволе;

      Она вздыхала о другом,

      Который сердцем и умом

      Ей нравился гораздо боле:

      Сей Грандисон был славный франт,

      Игрок и гвардии сержант.

      Как он, она была одета

      Всегда по моде и к лицу;

      Но, не спросясь ее совета,

      Девицу повезли к венцу.

      И, чтоб ее рассеять горе,

      Разумный муж уехал вскоре

      В свою деревню, где она,

      Бог знает кем окружена,

      Рвалась и плакала сначала,

      С супругом чуть не развелась;

      Потом хозяйством занялась,

      Привыкла и довольна стала.

      Привычка свыше нам дана:

      Замена счастию она.[31]

      Привычка