Созвездие синего слона. Юля Бабкина
вскочил с постели, словно ему в спину воткнули копьё, и уселся на край кровати. Вяло и задумчиво он осмотрел комнату. В каждом чёрном углу, облепленный крупинками мрака, прятался смешок. Тонкий звонкий хохот эхом раздавался в голове Барсучкова. Все предметы в комнате казались бесцветными и безликими. В окно робко заглядывал свет луны и бросал на пол бледно-голубоватые кляксы тощего света. Одна из этих клякс освещала пятно из слипшегося, но чистого ворса ковра. На этом месте совсем недавно красовался кусок грязи, который Федя принёс на подошве из леса. Он вспомнил про своё недавнее приключение, но механические щелчки не давали ему надолго погрузиться в раздумья. Тиканье часов раскалывало тишину на кусочки, словно невидимый скульптор, ловко орудуя зубилом и молотком, высекал из ночной черноты спутанные навязчивые образы и тут же их разбивал. Федя взял со стола часы и попытался увидеть время. Чернота воздуха мелкими мурашками липла к глазам и стрелки оставались не различимы. Пластмассовый корпус старых часов, которые были куплены ещё родителями Барсучкова чуть ли ни в юности, казался серо-синего цвета. Федя вертел часы в руках и пытался вспомнить, какого цвета они на самом деле, но не мог. С досадой он поставил их обратно, так и не узнав, который был час. Но это его мало беспокоило. Федя упал на подушу и отвернулся к стене. Изо всех сил он пытался уснуть, но глаза всё время открывались. Как кукла со сломанным механизмом глаз, он лежал и смотрел в стену. Сон, как прокажённого обходил Федю стороной, даже не смотря в его сторону. Весь издёрганный бессонницей он снова вскочил и принялся в темноте искать свою одежду.
Тем временем в двух километрах от станции растерзанные обломки мёртвых вагонов лежали на обочине путей. Яркая луна освещала оставшиеся следы недавней аварии: чьи-то поломанные чемоданы, куски сидений, толстые осколки стёкол и другие детали поезда, раскиданные и присыпаны кровью и чем-то ещё, не видимым в темноте. По какой-то непонятной причине три смятых в гармошку вагона были оставлены рядом с местом аварии, должно быть для устрашения проезжающих мимо поездов. Рядом с ними, вдоль рельсов был выложен ряд из цветов, принесённых людьми на место несчастного случая. Несмотря не свежесть катастрофы и, ещё сохранившийся беспорядок на путях, движение поездов уже восстановили. В темноте, среди обломков, бродила туда-сюда человеческая фигура – это Илья Коровкин равнодушно курил и поглядывал на останки поезда. Засунув одну руку в карман плаща, а другой держа сигарету, он прохаживался между рельсами и пинал ногами куски стёкол и железных деталей. Время от времени Илья наклонялся и рассматривал их с интересом, делал какие-то выводы и разговаривал вслух сам с собой, не замечая того. Вдалеке послышались уже знакомые ему нарастающие шлёпанья. Илья выпрямился и всмотрелся в черноту перед собой. Через полминуты к нему подбежал запыхавшийся Федя. Он нагнулся и поставил руки на коленки, чтобы отдышаться. Пар валил из его рта, как от паровоза. Волосы торчали в разные стороны, а из ворота расстегнутой куртки торчал шарф, так небрежно намотанный на шею, словно Барсучков и вовсе не знал, как и зачем повязывают шарфы.
Конец ознакомительного