Потанцуй со мной. Анна Белинская
тело пробивает мелкой дрожью, а в области желудка начинает болезненно жечь. Чувствую горечь во рту.
Это от бессилия.
Я сейчас бессильна.
– Охренела?
Сжимаю губы и веки, чтобы не заплакать.
Хочу уйти.
От него хочу уйти.
Свирский обхватает со спины и прижимается близко к телу.
Закрываю глаза и позволяю скатиться скупой слезе разочарования и тоски.
Тоски моего тела, потому что оно помнит его касания. Человека, который был небезразличен и дорог, и оно готово еще отзываться, вопреки подающим сигналам мэй-дэй* моего мозга.
– Прости, фиалка, – ласково шепчет на ушко, нежно так, щемяще, – свои все пацаны. Поехали, покатаемся? Ты ж любишь.
Люблю.
Любила.
Со своим Матвеем.
– Отпусти, – во мне бушует ураган, сметая всю нежность к нему и жалкие крохи былых чувств, но говорю я спокойно, размеренно, успокаивая его. Иначе хуже будет, не отпустит, превращаясь в необузданного зверя. Я знаю. – У меня зачет завтра, – вру я, – мне готовиться надо.
– Зубрилка моя, – ласково кусает ушко, а я терплю, – точно не обижаешься?
– Не обижаюсь.
– Тогда до завтра, фиалка? – отпускает, и вроде бы сейчас он здесь, со мной, но нет. Он с ними там, в машине, с новой неизвестной компанией.
– До завтра.
– Я люблю тебя, малышка, – на полпути оборачивается Свирский и расплывается счастливой лужицей, точно подросток, выклянчивший у родителей разрешение погулять еще часик.
Нет, не любишь…
*Mayday (мэй-дэй) – сигнал бедствия, используемый в ситуациях угрозы для жизни людей и тп.
Глава 12. Юля
– Юленька, больше экспрессии, дорогая! Где эмоции? Я хочу видеть твои эмоции!
Если я покажу Марте Михайловне, моему педагогу по специальности, те эмоции, которые сейчас у меня внутри, вряд ли они ей понравятся.
Моя туника будто после стирки без отжима, а спортивное трико от пота неприятно облепило мой зад. Я вкалываю над сольной экзаменационной хореографией, как проклятая, но делаю каждое танцевальное движение механически, потому что мыслями я не здесь.
Во мне коктейль из разочарования, обиды, злобы и отчаяния. Несколько дней вместо того, чтобы готовиться к теоретическому экзамену у ржавого Смелковского, я штудировала статьи из интернета, выискивая информацию о том, как можно и нужно помочь наркозависимым.
Я уверенна, что Матвею нужна помощь.
Пока не поздно.
Потому что стадия уговоров и разговоров уже невозвратно пройдена, и дальше это не работает. Необходима специализированная медицинская и психологическая помощь. Для этого я планирую поговорить с Ириной Владимировной, мамой Матвея.
Не знаю, имею ли я на это право, но мне не все равно.
Я, черт возьми, при всех косяках Свирского за него переживаю.
Марта Михайловна – прекрасный не только хореограф, но и психолог, запросто считывает мое нерабочее настроение.
Современный танец – мой любимый экзерсис, и я всегда выкладываюсь