Ворон Хольмгарда. Елизавета Дворецкая
день наконец в сумерках прибежал на лыжах Ботольв, один из дозорных: гости пришли…
Глава 5
Короткий, пасмурный зимний день угасал, когда из леса показалась вороная лошадь, волокущая сани. Ее чернота так резко бросалась в глаза среди заснеженного леса, что Мукача вздрогнул – едет посланец Киямата[12], если не он сам! Безмолвие и неподвижность кладбища, за которым он наблюдал полдня, настроили на мысли об иномирном. Кого еще здесь можно дождаться, кроме как посланцев из мира мертвых! Мукача был из мерян, живущих в Силверволле, и с ним на пару нес дозор русин, Ботольв. Сегодня Мукаче впервые выпало сторожить загадочную могилу, и он не раз уже принимался шепотом молиться Колом-Аве – Матери Кладбища: «Колом-Ава, та, что первой из людей была похоронена здесь, милая, добрая бабушка! Прошу тебя, не гневайся, что мы сидим здесь и наблюдаем за твоими могилками! Не обижай нас, не причиняй нам зла, не пугай нас и накажи всем твоим покойникам, чтобы лежали смирно и не вредили…» Могилы покрывал снег, лишь жердевые кровли, точно такие же, как у жилых кудо, только маленькие, едва торчали над белым покрывалом. Там же, где домики мертвых развалились от ветхости, снежная пелена лишь слегка поднималась.
Мукача негромко окликнул товарища. Они сидели здесь давно, вот-вот ждали смену и уже порядком замерзли – огня развести было нельзя, запах дыма в лесу непременно бы их выдал, поэтому для согрева Ботольв перетаптывался и подпрыгивал на снегу, размахивая руками, отчасти напоминая ворону, что норовит взлететь. Услышав голос Мукачи, припал к стволу и замер. В санях сидел старик в большой куньей шапке, за ним шли на лыжах с десяток человек. Дозорные волновались: не заметят ли меряне, что могилу трогали? Снегопады последних дней надежно скрыли все следы, а березовый сруб, еще без крыши, был наполнен снегом, ровным и белым, как скатерть. Под ним скрылись все погребальные дары, и было совсем не видно, есть ли среди них серебряный ковш с позолотой, но тем не менее он там был.
Гости приблизились к могиле, старик в куньей шапке остановил лошадь и вылез из саней. Подошел к новой могиле, поднял руки и стал призывать вслух:
– Селтык, сын мой! Вот настал седьмой твой день, пора тебе идти на последний свой пир с нами! Тебя призываем мы, поезжай с нами! Возьми с собой и деда твоего Пакши, и бабку твою Чилдавику, и прадеда Палаша, и братьев его Палгадара и Палантая! Возьми товарищей твоих на пути – Чиму, Ендемея, Теверея, Идыра, Изгилду, Салыша, Ачеваша, Ушкилду! Все приходите!
Прибывшие вместе со стариком, сняв лыжи, окружили могилу. Старик вошел в круг, и все двинулись противосолонь, неловко притаптывая поршнями на глубоком снегу, приплясывая и восклицая хором:
– Селтык! Чима! Ендемей!..
Трижды они обошли могилу, выкликая множество имен. Насчет предков покойного все было понятно, а вот кто его спутники? Неужели здесь ходит какой-то мор, сгубивший
Киямат – владыка подземного мира и господин мертвых.