Ты – мой грех. Юлия Гауф
поехал. Тупость. Молчу, не знаю, что сказать, и до сих пор не понимаю, чего вообще пробивал Любу, и приперся к ней. Наверное, и правда жаль дуру. Совсем юная еще, и уже по кривой дорожке пошла, судя по шмотью и поведению.
Сколько Любе было, когда я впервые увидел её? Четырнадцать, кажется. Я уже не был младшим следователем, но разнарядка от начальства потребовала выполнить дебильную работу, и посетить школу. Ходил из класса в класс, и рассказывал про законы, про тюрьмы, про наркотики. Воспитание молодежи вроде как. В одном из классов сидела дочь соседей – тихая девочка Таня, с рядом с ней – оторва Люба. Я не извращенец, но на неё тогда залип почему-то. Без подтекста, просто смотрел, и все. Как и она. Почти не мигая на меня весь урок смотрела, до сих пор помню.
А потом я встретился с ней уже в лифте своего же дома – в гости к Тане пришла. Часто стала приходить. Врубали музыку, от чего мне хотелось войти в чужую квартиру, и придушить обеих, но больше – Любу. Таня-то тихая была, во двор выходила только в школу, и чтобы мусор выбросить, а тут разошлась под влиянием подружки. Но не пили и не курили точно, хер знает зачем, но я проверял. Слышал, когда хлопала соседская дверь, ловил мелкую заразу, и принюхивался.
Затем начался трэш. Глобальный. Побитые окна, сомнительные компании, и Любу из раза в раз приводили именно в наш участок. Сидела у меня в кабинете, смотрела на меня как в первый день, и ждала, пока старший брат вернется с работы, и заберет ее.
А дальше… дальше я напился, и чуть не совершил ошибку. С малолеткой, мать ее. Ей уже не четырнадцать было, возраста согласия достигла, но и не восемнадцать ей было. Не восемнадцать! Хорошо хоть хватило мозгов оттолкнуть, выставить Любу. И больше не приближаться.
До этого дня.
Только больше она на меня не смотрит. В последний раз, не считая вчерашнего, когда мы разговаривали? Точно помню, как она прибежала ко мне просить за барыгу-брата. А до этого… до этого у меня дома. Я бы пьян, она была в голубом платье… школьницей была еще.
Встряхнул головой, взглянул на Любу. Та сидит, ногти рассматривает свои, будто в такси села. Коза.
– Могу с работой помочь. С нормальной работой, – с нажимом повторил. – Комнату получишь отдельную.
– Работа твоей домработницей? – спросила лениво, и даже не взглянула в мою сторону. – Спасибочки, но нет.
– У меня нет домработницы. Могу с работой помочь, в общем. И с учебой. Знаю, ты в универе не учишься, а надо бы. Есть целевые места, я могу постараться, выбить для тебя, и осенью на первый курс. ЕГЭ ты отлично сдала.
– Ты и это проверил? Батюшки, как бы занудой, таким и остался.
– Я бы сказал, какая ты, но при ребенке не хочу выражаться, – рыкнул на её закатывание глазок, хотя надо бы выдохнуть, Люба никогда не притворялась леди, да и возраст у нее поганый, как и окружение. – Башкой подумай блондинистой. Хочешь в вонючем клубе работать, пока не выпрут, а потом куда? В магазин на кассу?
– Нет плохой работы.
– Есть плохая работа. В борделе, – понизил голос, чтобы малявка не услышала.
Наверное, именно этого я и боюсь. Что скатится эта бестолочь.