Суждения о науке и искусстве. Леонардо да Винчи
описывает процессы сознания, вторая рассматривает сознание в движении. Поэзия пугает адскими выдумками, живопись может в этом преуспеть не меньше, а, скорее всего, больше.
Может ли поэт сравниться с живописцем в изображении прекрасного или уродливого, свирепого или нежного, чудовищного или возвышенного? Нет. Он может на свой лад описать и представить формы всего этого, но живописец преуспеет больше.
Поэт может создать описания форм; живописец сделает так, что они будут казаться живыми благодаря светотени, создающей живые выражения на лицах, и не только ей. Кисть создаст жизнь там, где это не способно сделать перо.
В своих ранних работах Леонардо еще не всегда соблюдал правила живописца, сформулированные им позднее («Благовещение», ок. 1472 г.)
Живопись способна в одно мгновение представить сущность объекта, благодаря зрению раскрыть впечатление от творений природы. Она соединяет части в одно целое, доступное чувствам. Глаз – истинный посредник между объектом и впечатлением. Поэзия делает то же самое, но средством менее достойным, чем глаз. Она несет нам изображения объектов природы медленнее и более смутно, чем живопись.
Глаз непосредственно сообщает нам об истинных формах и свойствах того, что находится непосредственно перед ним. Он порождает гармонию, или пропорциональность, которая ласкает наши чувства.
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/7/78/Madonna_Litta_Hermitage.jpg
«Мадонна Литта», 1490-е
Гармония звука доставляет удовольствие нашему слуху, но все же действует она не так достойно, как глаз. Ведь звук, едва родившись, тут же умирает в вашем восприятии. А с чувством зрения этого не происходит, ведь если мы представим глазу красоту, которую создают прекрасные пропорциональные элементы, эти самые элементы не разрушаются так быстро, как музыка, ведь последняя не продолжает звучать в нашем восприятии, когда исполнение закончено! Красота живописи продолжительна, она позволяет снова и снова себя рассматривать, обсуждать и оценивать, она не надоедает, как многократно повторяемая музыка, и не наскучивает. Наоборот, прекрасное живописное произведение очаровывает нас снова и снова. Оно заставляет наши чувства желать обладать ею, вступать в состязание с глазом. Ухо наслаждается, слушая рассказ о красотах живописи, осязание желает проникнуть в картину, нос хотел бы обонять то, что представлено на ней, рот хотел бы заключить ее внутрь тела. Но все это второстепенно по сравнению со зрением.
Красоту, созданную живописцем, время сохраняет надолго. Глаз наслаждается этой красотой, как если бы это была красота живой природы; осязание не препятствует разуму обсуждать божественную красоту.
Возможно, поэт хотел бы сравниться с живописцем, но его слова, которыми он описывает составные части прекрасного, отделяются друг от друга временем. Он не может