Наши ожидания. Ольга Кунавина
четверостишия, принадлежавшие перу Кочкина. В общем, Кочкин пришел на встречу, будучи уверен в том, что имеет самое непосредственное отношение к литературе, а потому вправе говорить с писателем на равных.
«Молодец!» – мысленно одобрила Дарья Степановна Кочкина, расслышав в голосе соседа недовольные нотки.
– Это что же у нас все люди такие в стране? Все тунеядцы и пьяницы? Нет! Не верю! – гневно выкрикнул в микрофон Кочкин. – Не с такими людьми мы войну выиграли! Не с такими!
«Ой, что же это он так сразу, – начала переживать Дарья Степановна за Кочкина, – аж все лицо пятнами пошло. Если с каждым писателем так ругаться, никакого здоровья не хватит».
– А вы, простите великодушно, какое произведение имеете в виду? – вдруг вежливо спросил Кочкина писатель.
– То, что про войну, – сердито буркнул Кочкин и пояснил: – Из самых последних. Нет, вы все-таки скажите, вы зачем так про наших русских людей написали? Неужели по-другому было нельзя?
– Ну, вот как-то так у меня получилось, – сказал приезжий гость и беспомощно развел руками.
В ответ местный сатирик с досады чуть не плюнул и, чертыхаясь, отошел от микрофона.
«Все, а теперь я в бой пойду», – решила Дарья Степановна, но вновь опоздала, потому что место у микрофона опять было занято.
– Дорогой Александр Петрович! – звонко произнес детский голос, и Дарья Степановна, повернув голову, увидела мальчика лет восьми. – Я хочу прочитать вам стихотворение, которое называется «Имя». Это стихотворение я специально сочинил для встречи с вами.
«Надо же! Хоть и маленький, а какой талантливый, сам сочинил, – умилительно подумала Дарья Степановна, вместе с залом расплываясь в довольной улыбке.
– Есть прекрасное имя Василий, – торжественно начал мальчик. – Я горжусь, что меня так зовут. Я еще маловат для России, я ей верно потом послужу!
– Браво! – крикнул на весь зал Кочкин и яростно зааплодировал. – Браво! Вот как надо писать!
– А теперь я буду говорить! – прервал аплодисменты решительный женский голос.
Весь зал, словно по команде, повернул головы в противоположную от мальчика сторону, где находился второй микрофон. Возле микрофона стояла невысокая женщина, средних лет, в которой весь зал сразу же признал городского депутата Надежду Андреевну Стругачеву. Надежду Андреевну в народе за характер звали не Стругачевой, а Строгачевой. У Надежды Андреевны имелось маленькое хобби, о котором знал весь Болотинск, – она тоже, как и Кочкин, писала, но, в отличие от него, не басни, а стихи, и время от времени печатала их под псевдонимом Ася Тургеневская. Стихи были преимущественно лирического тона.
– Дорогой Александр Петрович! – торжественно произнесла Стругачева. – Вам несказанно повезло! Вы оказались на земле великого русского поэта, – Надежда Андреевна имела в виду одного болотинского поэта, еще в молодости уехавшего в Москву и скончавшегося там лет много лет назад. Но, судя по