Конь вороной. В. Ропшин

Конь вороной - В. Ропшин


Скачать книгу
Назаренку. Он не сознался. Он, как зверь, отлеживался на кухне. Верил ли он, что умрет?

      Был восьмой час утра. Всходило холодное солнце. За ночь выпал пушистый снег и замел песок на дорожках. Назаренко вышел с Егоровым на крыльцо. Потом, поеживаясь и жмурясь, стал под березу. На березе, на догола обнаженном суку верхом сидел Федя. На улице молча толпились уланы.

      – Начинай.

      Назаренко глубоко вздохнул. Он был без шапки, в короткой, белой, расстегнутой на шее рубахе. Егоров толкнул его в бок:

      – Лоб-то… Лоб-то перекрести, сукин сын.

      Я видел, как быстро-быстро задвигались пальцы и зашевелились синие губы. И я скорее почувствовал, чем услышал:

      – Господин… Господин полковник!..

      Но Егоров угрюмо сказал:

      – Даже помереть не умеешь. На что крестишься?… Крестись на восход.

      Федя накинул веревку. Подогнулись худые колени, и голова опустилась вниз. Повисло длинное, бессильное тело. Федя спрыгнул, дернул за ноги и закричал на улан:

      – Чего не видели? Расходись!..

      8 ноября.

      Поручик Вреде, гусар, провел всю войну на фронте, ходил на проволоку в конном строю, был ранен и заслужил Георгиевский крест. Коммунисты посадили его в тюрьму. Из тюрьмы он бежал. Он командует вторым эскадроном.

      Каждый вечер он приходит ко мне, садится на турецкий диван и курит. Он совсем еще мальчик, белокурый, с розовыми щеками и детским пухом вместо усов.

      – Юрий Николаевич, почему мы стоим в этой дыре?

      – Приказано.

      – А скоро пойдем вперед?

      – Когда прикажут.

      Он хмурит тонкие брови:

      – Надоело.

      – Идите один.

      – Вы всегда надо мной смеетесь.

      – Смеюсь? Бог с вами, Вреде… Если бы мне надоело, я бы ушел.

      – Куда?

      – В лес.

      Скудеет день, загорелись первые звезды. За окном морозная ночь. Вреде ходит из угла в угол.

      – Нас было три сестры и два брата и отец, генерал. Мать скончалась давно. Было у нас имение, усадьба под Ригой. Отца расстреляли, старший брат убит на Кавказе, а о сестрах я ничего не знаю. Имение разгромили, конечно… Ну вот… Отца и брата я им простить не могу…

      – У Назаренки тоже, наверное, есть брат.

      – У Назаренки?… Так ведь он коммунист.

      – А вы белый?

      – Да, белый. Я за Россию.

      Я улыбаюсь:

      – И за усадьбу?

      – За усадьбу? Нет… Черт с нею, с усадьбой. Я не горюю: пусть разживаются мужики.

      Федя вносит зажженную лампу. Погасли звезды в окне, запахло махоркой и керосином. Федя прикручивает фитиль и говорит, вытирая жирные пальцы о скатерть:

      – И разживутся, и попользуются, господин поручик… Уж такой, стало быть, вороватый народ…

      9 ноября.

      У Егорова сожгли дом и убили сына. У Вреде убили отца. У Феди убили мать. Я понимаю, за что они ненавидят. Но за что ненавижу я?

      У меня нет дома и нет семьи. У меня нет утрат, потому что нет достояния. И я ко многому равнодушен. Мне все


Скачать книгу