Сдайся мне. Валерия Иванова
остров, чтобы никто не знал, кто я и чья дочь. Может, сбежать? И проблемы все решатся.
Сама не заметила, как сон сморил меня.
Проснулась рывком, словно кто-то душу тряс. Села на кровати и сонно заозиралась. Было такое странное чувство. Я поежилась от холода, но он был не снаружи, а внутри. Я встала с кровати и решила сходить на кухню, что-нибудь перекусить. Спустилась по боковой лестнице и, не включая свет, залезла в холодильник, ничего мне там не приглянулось и я взяла банан из вазы. Вышла в холл и обомлела, повсюду была охрана, причем как наши, так и люди Наиля и Тимерлана и еще какие-то, я их не знаю. Сердце пропустило болезненный удар. Только бы все хорошо было…
– Что происходит? – спросила у начальника папиной охраны.
– Лейла, вернись в комнату, – сказал он грубо.
– Где отец?
– В комнату, быстро! – он хотел взять меня за руку, но я вырвалась.
– Не смей меня трогать, – я протиснулась мимо этих мужчин и побежала в кабинет к отцу, никто меня не остановил, не смеют.
Здесь никого не было, видимо, приказ не приближаться. Пульс долбил в ушах. Мне было страшно. Очень страшно. Я подбежала к кабинету и остановилась, как вкопанная. Услышала разъяренный голос отца.
– Ты ее опорочил, обесчестил! – кричит отец.
Я давлюсь воздухом. Догадка пронзает меня насквозь, словно стрела. Я знаю, КТО там с ним внутри.
– Значит, я ее заберу себе, – спокойно говорит монстр.
Адам в кабинете отца… Что он там делает? Как посмел явиться?
– Только через мой труп! – рычит папа.
Ибрагимов смеется, и этот звук тысячей болючих иголок впивается мне в кожу.
– Тогда, считай, ты труп. Я заберу ее, – я цепенею.
– Ты мне угрожаешь? В моем доме?
– Она моя, ты и сам это понимаешь.
Что, черт возьми, происходит? Почему Адам здесь? Как смеет отцу угрожать? Почему я так радуюсь?
В кабинете воцаряется тишина. Слишком долгая, тягучая, темная. Нервы не выдерживают, лопаются. Я открываю дверь и захожу в кабинет. Отец подписывает какую-то бумагу.
– Что происходит? – спрашиваю звонким от волнения голосом, и все поворачиваются ко мне.
Но я чувствую лишь один единственный взгляд. Он жжется, клеймо ставит на коже и душе.
– Принцесса, – произносит Ибрагимов.
Это прозвище звучит так интимно, что кожа покрывается мурашками. Я не смотрю на него, просто не могу. Смотрю лишь на отца.
– Папа, что происходит?
Мне кажется, что за этот день отец постарел на несколько лет. Он выглядит таким уставшим, обессиленным. Делает глубокий вдох и смотрит на меня.
– Лейла, так будет лучше, – говорит как-то обреченно.
– Я заплатил за тебя, принцесса. Иди наверх и собери вещи. Я тебя забираю.
Перевожу шокированный взгляд с отца на Ибрагимова. Я понимаю, что он сказал, но до меня не доходит смысл слов.
Заплатил…
Забирает…
Мужчина нагло рассматривает меня, так по-особенному, словно я уже действительно его.
Папа не поступит так, не отдаст, я в этом уверена…
Он