Сказки волчьего леса. Марина Владимировна Добрынина
лекся чтением, что даже не заметил прихода мамы-верблюдицы.
– Что читаешь, сынок? – спросила она.
– Очень любопытно, мам. Тут написано, как быстро перекусить яремную вену.
Верблюдица отпрянула. Ее глаза стали круглыми-круглыми.
– Зачем, сынок? – воскликнула она, – зачем тебе перекусывать чью-либо вену?
– Мама, – серьезно проговорил верблюжонок, – я еще молод. Мне в жизни всякое может пригодиться.
Верблюдица грустно покачала головой и ушла кушать колючки. Она всегда успокаивалась, кушая колючки, и быстро забывала о неприятностях.
А они вскоре начались.
На следующий день к ней пришел самый старый верблюд из стада. Он был совсем белый и очень умный. Он шел, подталкивая в зад ее верблюжонка.
– Вот что, верблюдица, – строго сказал старый верблюд. – Ты следи за своим сыном, что ли.
– Что случилось?!
– Другие видели, как он гонялся по пустыне за тушканчиком. Когда его спросили, зачем он это делает, сказал, что учится охоте. Зачем ему охота, женщина? Колючки не убегают от нас.
Он ушел, гордо подняв седую голову, а Мама-верблюдица грустно посмотрела на сына и спросила:
– Зачем же ты позоришь меня, милый? Наше призвание – не охота. Мы должны ходить по пустыне, носить грузы и кушать колючки. Мы не должны убивать других зверей.
– Ты ничего не понимаешь, старуха, – отозвался верблюжонок, – ты глупа и не читала книг. Мне больше нечего делать рядом с тобой, необразованная. Я ухожу.
Грустно смотрела ему вслед мама-верблюдица, но окликнуть так и не решилась. Юн еще ее сын, сам должен понять, что правильно, а что нет.
А верблюжонок шел и шел вперед, не оглядываясь. Все он оставил позади – и дом, и близких. Главное же, что он бросил – косность и глупость, не позволяющую родным выйти за рамки дозволенного, и потому не жалел об утерянном.
Он шел долго-долго и устал. Уже давно было темно, и звезды – яркие-яркие – светили на небе. Верблюжонок остановился на песке, взял в рот колючку – она была очень вкусной. «Наверное, мясо еще вкуснее» – подумал верблюжонок и грустно вспомнил о сбежавшем тушканчике.
– Что это ты тут один? – вдруг услышал он и вздрогнул.
Рядом сидел волк. Большой волк, заросший лохматой темной шерстью. Его глаза очень страшно светились зеленым. Но Верблюжонок не испугался.
– Я – охотник! – сказал он, выплюнув колючку.
– М-да…. – лениво протянул волк, – и на что же ты тут охотишься?
– На зверей!
Волк хмыкнул. Он был взрослым и крупным и, что важно, сытым. Волк пребывал в философском настроении, и его забавлял этот глупый пушистый голенастый малыш.
– Ооооо, – сказал волк, – а что ты будешь с ними делать, если поймаешь?
Верблюжонок задумался и неуверенно проговорил:
– Съем.
– А разве тебе не хватает колючек?
– Мясо вкуснее!
Волк хмыкнул, потянулся пастью к растущей рядом колючке и тут же отпрянул.
– Какая гадость! – сказал он.
Верблюжонок посмотрел на волка, на колючку и задумался. В его большой голове не укладывалось, как колючка может быть гадостью. Наконец, он спросил:
– А ты кто?
– Я? Волк.
– Я тебя съем! – тут же пообещал малыш.
Волк тихо фыркнул и спросил:
– А у тебя есть клыки и когти?
– Нет, – ответил верблюжонок. – Но у меня видишь, какие губы! И копыта! И горб! У меня много, что есть. Почему я не могу охотиться?
Волк задумался. Он не знал, что еще ему сказать, чтобы убедить это травоядное оставить свои глупые идеи. Волк твердо был уверен в том, что у каждого свое предназначение. Кто-то должен быть жертвой, кто-то охотником. И волк очень хотел объяснить это глупому малышу. Наконец волк решился на опасный эксперимент, лег на спину на песок и протянул верблюду свою заднюю лапу.
– Кусай! – предложил волк.
Верблюжонок осторожно приблизился, склонился над волком, понюхал его. Пахло неприятно, и кусать волка отчего-то расхотелось. Но верблюжонок был очень гордым и упрямым, а потому он раскрыл рот и коснулся длинными желтыми зубами волчьей лапы. Волк молчал, хотя на самом деле ему было страшно. Конечно, у верблюдов нет клыков, но колючки очень жесткие, и кто знает, что может случиться с лапой, если верблюжонок и в самом деле решит отведать крови. Этого не произошло.
Верблюжонок выпустил изо рта волчью лапу и отошел в сторонку.
– Я все понял, – грустно произнес он, – я пойду домой.
Волк облегченно выдохнул и перевернулся. Его глаза все еще ярко горели.
– Иди, – согласился волк, – надеюсь, скоро встретимся.
Верблюжонок грустно вздохнул:
– Вряд ли, – и поплелся назад.
– Ты больше не будешь охотиться? – спросила его мама утром.