Гагаузы в Молдове и Беларуси: грани идентичности и стратегия самосохранения. Е. Н. Квилинкова
морфологии и лексики, но он не в такой степени подвергся влиянию индоевропейских языков. Близость турецкого и гагаузского языков позволяет выявить отличия структуры гагаузского языка от традиционной тюркской структуры и засвидетельствовать значительные изменения в гагаузском языке именно на уровне синтаксиса» [цит. по: Погуляева, 2019, с. 155–156].
По мнению болгарского профессора Н. Драговой, два основных довода в проблеме происхождения гагаузов до настоящего времени остаются чрезвычайно уязвимыми: «Сложно ответить сразу на два вопроса. Является ли их культура культурой отуреченных христиан? (Такое предположение представляется сомнительным ввиду структуры турецкого языка, сохраняющей в себе арабские реликты). Или это обращенное в христианство тюркоязычное меньшинство, отделенное от своего религиозного центра в условиях, когда действует наиболее сильный закон культуры – необходимость общения, приобщивший их к вере окружавших со всех сторон христианских народов? (Данная гипотеза также уязвима, поскольку представляет собой обобщение представлений без конкретных исторических доказательств такого отделения, без проникновения в предполагаемый глубинный процесс, в котором происходит становление феномена)» [Драгова, 2012, с. 359].
Этногенез гагаузов отражает сложность и длительность их формирования как отдельной этнической общности, несмотря на то, что первое упоминание о них относится лишь к первой половине XIX в. Ставить вопрос о времени принятия гагаузами христианства преждевременно, пока не решена проблема этногенеза гагаузов. Несмотря на то, что упомянутые гипотезы являются совершенно противоположными, но у каждой из них имеются свои «за» и «против».
В происхождении культуры гагаузов (в культурогенезе) также много загадок. Анализ основных компонентов традиционной духовной культуры гагаузов (календарной и семейной обрядности, народной медицины, обычного права, песенного фольклора, апокрифических текстов и др.), проведенный нами в ряде монографий [Квилинкова, 2002а, 2005а, 2007а, 2010-2017а, 2020а], свидетельствует о том, что она далека от идеальной целостности.
Неотъемлемой частью гагаузской религиозной идентичности является сосуществование терминов, относящихся к двум различным религиозным системам – христианской и мусульманской. Например, к мусульманской религиозной системе относятся следующие лексемы: Allaa (Бог, Всевышний), cendem (ад), cennet (рай), hacı (паломник), şeytan (черт), kurban (курбан – жертвоприношение) и др. По мнению российского тюрколога Л. А. Покровской, ввиду того, что они обозначают общие религиозные понятия, нет оснований связывать их с религиозной принадлежностью гагаузов в прошлом [Покровская, 1974, с. 139–144]. Наряду с терминами арабско-персидского происхождения (распространенными у тюркских народов) в области религиозных воззрений у гагаузов употребляются также термины славянского происхождения.
В связи с вопросом о принятии гагаузами христианства (от кого и когда) загадкой является терминологическое разнообразие,