Над облаками дождей не бывает. Дмитрий Янковский
был по законам физики. В обоих его бортах зияли внушительные пробоины, через них гелий должен был давно выйти без остатка. Но этого не происходило, дирижабль не терял ни формы, ни объема. Стакер забеспокоился, но не знал, в какую словесную форму облечь это беспокойство, чтобы, по возвращении на базу, не загреметь на обследование в психушку. Они с Донованом, круг за кругом совершая облет цели с левой циркуляцией, попросту жгли керосин, а запасы топлива не были безграничными.
– Добавим! – приказал Стакер. – А то и к обеду не успеем.
Они с Донованом заложили два симметричных виража, встали в боевой строй, и устремились к цели, чтобы добить ее.
– Я лучше останусь без медали, чем без завтрака, – произнес Стаккер.
Но в стеклянной башне командно-диспетчерского пункта о еде никто не думал. Полковник Сависки принимал доклады с радаров наземных служб, находясь в крайней степени замешательства.
– Какого долбанного хера они там вытворяют? – наконец озвучил он мучавший его вопрос.
Майор Говард глянула на него искоса, но не из-за ругательства. Она хоть и принадлежала к женскому полу, но не считала оскорблением в свой адрес крепкие словечки мужчин, которыми и сама не брезговала. Просто она не знала, что ответить. Поведение летчиков ее саму ввергало в недоумение. Во-первых, после сообщения о поражении цели они больше ни разу не выходили в эфир. Теоретически у одного из пилотов могла отказать рация, но чтобы у обоих – немыслимо. Во-вторых, не смотря на сообщение о попадании, цель продолжала следовать прежним курсом и быстро набирала высоту. Пройдя отметку в тридцать пять тысяч метров, дирижабль давно вышел из зоны действия истребителей, но пилоты не предпринимали ни попыток вернуться, ни как-то объяснить свои действия. Они описывали круги большого радиуса, не делая больше ничего. В-третьих, времени уже прошло изрядно, топливо кончалось, а отметка, после которой его не хватит на возвращение, приближалась.
– Это гребанное НЛО, – высказала предположение Говард. – Рекорд высоты для дирижаблей что-то около семидесяти тысяч футов. А эти уже выше двадцати миль поднялись. И Стакер… Он опытный пилот. Мне кажется, оба пилота не в себе.
– Замечательно! – Сависки не стал больше сдерживать эмоции, и шарахнул ладонью по краю радарного пульта. – Мне только гребанных во все отверстия инопланетян не хватало! Если истребители не вернутся на базу, начальство с меня спустит шкуру, затем наденет мне ее наизнанку, задом наперед, и вверх ногами. Так, что у меня хер на лбу окажется, а ходить мне придется на руках, жопой кверху.
– Если уж кого и выдолбают во все отверстия, так это меня, – хмуро заметила майор. – Хотя бы потому, что за безопасность полетов я отвечаю. Херово, когда все понимаешь, а сделать ничего не можешь.
Они попытались снова вызвать летчиков, но в эфире никто не отвечал.
Тем временем Стакер и Донован продолжали делать свою работу. Проносясь над дирижаблем, они отстреляли в него весь боекомплект из пушек, размолотив обшивку так, что стали видны внутренности воздушного корабля, заполненные разорванными