Свет зари. Александр Конторович
любой.
Как в своё время говаривал дядька-инструктор, которого за глаза звали Мужиком.
– Тихо пришёл – и тихо ушёл! Оно само как-то… того… медным тазом это самое… А нас тут никого, отродясь, и не было!
Он-то явно знал, что говорил! Иконостас у него на парадке был весьма впечатляющий – и явно не за выслугу лет полученный.
Так что вопросов было много…
– Словом, – капитан обвёл взглядом своих бойцов, – такая вот у нас непростая задачка… У кого какие будут соображения?
Перед ним сидели пятеро. Каждого из них он знал уже достаточно давно, и не сомневался – ребята костьми лягут, но этот склад подорвут! Вопрос только в том, что вот, как раз, костьми ложиться очень бы не хотелось…
Он ещё раз обвёл взглядом своих товарищей.
«Диктофон» или «Молчун» – он откликался на оба прозвища – старший лейтенант Вихорев. Опытный и грамотный боец, не единожды доказывавший своё умение. Ещё когда он только прибыл в отряд и не был пока приписан ни к одной боевой группе, Ведерников обратил внимание на его манеру участия в разговоре. Новичок больше отмалчивался и говорил только тогда, когда все уже высказались по теме. И, как правило – говорил по делу.
– Молчит, не говорит ничего… наверное, записывает! – высказался как-то про него один из бойцов. А раз так – то, стало быть, диктофон!
А «Молчуном» он стал после одного из выходов – когда ему, вместе с напарником, пришлось тащить на горбу тяжеленного толстого языка-штабиста. Только, когда они опустили свою ношу к ногам встречавших, Вихорев и сам тихо сполз на землю – у него было ранение в плечо. Но об этом он промолчал – ведь в тот раз заменить его было некому…
Этот подождёт, пока все выскажутся… и только тогда раскроет рот.
«Гусь» – лейтенант Махов. Великолепный пулемётчик – на спор когда-то нарисовавший одной очередью на мишени свои инициалы. С сотни метров, между прочим! Горяч, порывист – но свои эмоции умело сдерживает. Этот тоже не станет говорить первым. А отчего «Гусь»? Так шея длинная… народ шутил, что ему из-за угла и высовываться не надо – можно попросту вбок голову повернуть, да шею вытянуть…
«Фонарь» – лейтенант Крылов. Связист-ас – пресловутое выражение, «связь только что была» из его уст не прозвучало пока ещё ни разу. Всегда – и в практически любой обстановке, он находил возможность для того, чтобы его слышали все. А прозвище – оно явилось следствием его любимой поговорки – «Ясно, как днём под фонарём!»
– Данных мало, командир…
Открыл, блин, Америку!
И так это уже всем ясно…
«Топтыгин» – старший лейтенант Гелоев. Прозван так был вовсе не потому, что был грузен и тяжел – медведя он как раз и не напоминал. А вот умение ходить бесшумно даже и по валежнику… так, кроме него, никто не мог. Вообще никто, не только в группе капитана. И где он только так научился, в своих горах, что ли? Да и со всякими там минами и растяжками он управлялся куда быстрее прочих.
– Тихо идти надо, командир. С наскока мы там ничего не сделаем