Незадолго до ностальгии. Владимир Очеретный
уточнила она, словно возразив самой себе. – Он вернулся и закатил скандал: «Я потерял эти десять миллионов, и моя тень, трын-трын-трын, выросла на целый этаж!». Орал, что из-за меня, трын-трын-трын, над ним всякие козлы, трын-трын-трын, и что моё место на трын-трын-трын, и что он мне, трын-трын-трын, это устроит. Короче, вёл себя по-хамски – пришлось его выставить.
– И он… выставился? – изумился Киш. – Сам?
В его голове уже промелькнули беспощадные «бац-трах-шмяк-плюх!», после которых чванливый толстяк униженно покидал картинку, а спасённая Варвара…
– Ну, это было несложно, – она сделала крохотный глоток кофе, не столько поднимая чашку, сколько склоняясь над ней. – Я сказала, что его реакция многое объясняет: если вместо того, чтобы держать удар судьбы, он предпочитает орать на тенетерапевта, словно не тень выросла, а пенис уменьшился, то… Он, конечно, опешил, но ушёл, пообещав мне разные неприятные трын-трын-трын.
– А дальше? Больше не появлялся? – спросил он, хмурясь.
– Почему же? Появился, – невозмутимо продолжала она. – С огромным букетом. Вроде того, что: собирайся, мы женимся, у тебя всё равно никого нет, я это выяснил, выходи за меня замуж, короче.
– А вы? – спросил Киш ревниво.
– Всё это очень лестно, сказала я, и он видный мужчина, но у меня принцип: я никогда не выхожу замуж за клиентов. Слыхали такое слово – «увы»? Вот это оно самое.
– А он? – внимательно следил за сюжетом Киш.
– Вначале он, конечно, не поверил: думал, я ломаюсь, кочевряжусь, набиваю цену. А потом его задело, вспылил, весь раскраснелся: у тебя нет выбора – или выходишь за меня, или, трын-трын-трын, к тебе больше ни один мужик и на километр не подойдёт, уж он это обеспечит. Так что останусь одна до скончания века…
– Подонок, – сказал Киш, – конченный подонок.
– Да нет, что вы, он милый, – не согласилась Варвара, словно заступалась за своего невоспитанного, но обаятельного пса, – просто к нему нужен подход. Я сказала: хорошо, раз так, то я согласна…
– Согласна?! – не поверил своим ушам Киш.
– …но с одним непременным, – она снова склонилась над чашкой, – условием: он сам передумает жениться.
– Почему? – удивился Киш.
– Ага, – кивнула Варвара, – он тоже спросил: «Почему это? Ты это о чём, крошка?». Ну, как почему, сказала я. Потому что у меня противный характер, я страшно расточительна и капризна, я его вмиг разорю и доведу до неврастении, к тому же у меня дурацкая привычка начинать смеяться в спальне в самый неподходящий момент. Короче, говорю, я очень мечтала вас охмурить, но вы меня отшили. Только с этим условием я согласна.
– А он?
– Опять опешил. А потом расхохотался. Сказал, что я, трын-трын-трын, девка не промах, та ещё штучка, и со мной надо дружить. И мы действительно подружились…
«Я её перевоспитаю, – утешил себя Киш, – будет знать, с кем дружить».
– Ну как подружились? – уточнила она. – Поддерживаем общение: он заезжает раз в несколько месяцев – просто