Сборник моих ранних рассказов. Инна Соснина

      Как замечательно, что кафедра Истории медицины отправила нас в Исторический музей!  Благодаря этому мой кругозор заметно расширился.

      Например, я узнала, что Поршни – это обувь, сделанная из цельного куска кожи. Такие "ботинки" были распространены в Новгороде в 12-14 веке.

      Любопытно, как это они так хорошо сохранились, как будто их только что сделали, хотя прошло около девятисот лет! Наверное, их сшили для экспозиции работники музея. Но почему тогда они не предоставили оригинал? Загадка.  Рядом находились заготовки для сапог. На кусочках кожи выцарапаны симпатичные узоры. Видимо,  Новгородцы любили красиво одеться, хотя раньше возможности для этого были несколько ограничены: ведь тогда еще не было синтетики.  Отдельно от сапог лежали деревянные колодки, как будто для ортопедической обуви из-за кривизны и кособокости. Хотя, может быть, это сделало с ними время…

      Мне понравились также бивни мамонта. Они обладают огромными размерами: на каждый из них можно посадить верхом человек десять!

      Они наводят на мысль, какие замечательные животные обитали когда-то на Земле! Немного жаль, что они вымерли…  немного – потому, что не хотелось бы встретиться с ними в живую.

      Широко представлены берестяные грамоты. Особенно интересной мне показалась такая надпись: " от Полчка (или Полочка) (ты) женился на девке у Домаслава, а с меня Домаслав взял 12 гривен.  Пришли же 12 гривен, а если не пришлешь, то я встану (подразумевается с тобой на суд) перед князем и епископом; тогда к большому убытку готовься." мне не совсем понятно, при чем тут девка, но ясно одно: не женись, пока не удостоверишься, что тесть уплатил все долги.

      Меня порадовало, что в музее есть много открытых книг, написанных на старославянском языке. Когда – то я изучала этот язык, и приятно находить для своих знаний хотя бы такое применение. Я пробежала глазами по "Житию Преподобного отца нашего Макария чудотворца",  "Третьей челобитной"– послание протопопа Аввакума царю Алексею Михайловичу.

      Правда, в последней рукописи я не поняла ни слова: похоже, проблема почерка актуальна не только для меня.