Донские казачьи атаманы. Исторические очерки-биографии (1550– 1920). Михаил Астапенко
а стреляли они так, что редкий давал промах», – отмечал историк Н. И. Костомаров[69].
Снова и снова бросали царские воеводы своих людей на штурм, но каждый раз откатывались с потерями. Положение усугублялось еще и тем, что они не могли воспользоваться своим численным превосходством. «Более восьмидесяти тысяч ратников, имея множество стенобитных орудий, не могли одолеть деревянного городка, не имевшего в защиту свою и тысячи воинов!», – восклицал историк Василий Сухоруков[70]. Потерпев неудачу в лобовых штурмах, воеводы решили стереть городок с лица земли своими семьюдесятью пушками, которые, как отмечено в одном из документальных источников того времени, «были так огромны, что два человека едва могли охватить пушку»[71]. Придвинув эти махины к городку, московиты открыли интенсивный огонь. В Кромах начались пожары, которые осажденные пытались безуспешно тушить: в городе сгорело все, что могло гореть, острог был разрушен почти до земли. Но казаки Корелы и не думали сдаваться. Они углубили рвы и вырыли окопы с лабиринтами подземных ходов с выходами на поверхность в тылу годуновских войск, нанося им неожиданные удары.
Хитроумный и энергичный Корела, которого современники «считали чернокнижником, то есть характерником, по казацкому образу выражения»[72], сумел быстро приспособиться к тактике воевод, выработав в противовес им свою, весьма эффективную, тактику действий. Он во время обстрела своих позиций пушками противника прятал казаков в подземных ходах, вырытых под внутренним обводом вала, а с окончанием вражеской канонады и началом атаки быстро перемещал всех в окопы, встречая огнем атакующие линии царских войск. «Так погибало каждый день человек пятьдесят и шестьдесят московских людей», – отмечал шведский дипломат и писатель Исаак Масса в своей книге «Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии»[73].
«Корела умышленно протягивал такого рода войну, – отмечал глубокий знаток и исследователь Смуты Николай Костомаров, – он расчитывал, что пока годуновское войско будет стоять попусту под Кромами, город за городом, земля за землею станцт сдаваться Димитрию и его сила будет возрастать без боя»[74]. Все современники и позднейшие исследователи событий вокруг Кром в один голос отмечали необычайную стойкость и терпение казаков атамана Корелы. «Никто не мог, как они, переносить всякую нужду; они, говорит летописец-современник, бесстрашны к смерти, непокорны и к нуждам терпеливы… на санях привезли они с собою… сухари и довольно водки, и в своих норах жили они весело – пили, гуляли; слышны были в Кромах трубы и песни», – писал историк Костомаров, ссылаясь на «Новый летописец»[75].
Однако мощь артиллерийского огня и атаки стрельцов усиливались, и Корела послал к Лжедмитрию своих людей с просьбой о помощи, ибо силы казаков были на пределе человеческих возможностей. Неделю спустя самозванец прислал сюда из Путивля пятьсот
Костомаров Н. И. Указ. соч. Т. 7. С. 129.
Там же.
Там же. Масса Исаак Абрамов, Харлеменсис (1587–1635), нидерланский, затем шведский купец, дипломат и писатель, несколько раз подолгу жил в России, в том числе и в период Смутного времени. На основе своих впечатлений и материалов в 1610–1611 годах составил книгу «Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут», являющуюся важным источником по истории Русского государства от Ивана Горозного до Василия Шуйского.
Костомаров Н. И. Указ. соч. Т. 7. С. 130.
Там же.