Дым под масками. София Баюн
раздражение.
Впрочем, если бы революция произошла в Хаайргат, он бы испытывал еще и удивление. Знать Хаайргат дорожила миром и дотациями Кайзерстата, которому вовсе не хотелось постоянно подавлять бунты. Люди в Хаайргат были почти сыты, почти довольны и слишком заняты работой, чтобы думать о том, почему «почти» никогда не заканчивается.
– Мы держим в руках! Солнце, которое! Зажжется! Завтра!..
Раздалась очередь выстрелов и голос затих.
Штефан накинул на черную рубашку пиджак, застегнул безликое бурое пальто, замотал лицо шарфом и выскользнул на улицу.
Глава 2
Черный лепесток
Когда Штефан только сбежал из приюта – маленького двухэтажного домика в маленьком двухэтажном городе – он совершенно не умел ходить по улицам. Может, умел в детстве, но память о первых десяти годах жизни была рыхлой, как подтаявший снег – сверкала красиво, но рассыпалась, стоило притронуться.
Штефан помнил, как метался по Кельгефурту, уворачиваясь от паровых экипажей и наступая прохожим на ноги. Ему все время казалось, что огромные кирпичные здания в центре города вот-вот обрушатся ему на голову. Сейчас он понимал, как ему тогда повезло, что он решил бежать в соседний, благополучный и сытый Кайзерстат, где на него только огрызались. В Морлиссе или на Альбионе могли и выстрелить.
Но это было давно. Теперь Штефан не просто запоминал улицы любого города, где приходилось жить – он искал закономерности, особенности расположения домов. Это помогало ориентироваться даже в незнакомых частях города.
Солоухайм был закручен спиралью от центра. Если смотреть с дирижабля, было видно, что спираль щерится на прибывающих черными пиками крыш и дома лепятся почти вплотную. Но между четкими черными линиями было множество подворотен, пожарных лестниц, сквозных подъездов и ходов, позволяющих не плутать в лабиринтах дворов.
Их Штефан и старался держаться. С улиц раздавались крики, выстрелы и частое шипение электрических разрядов. Мимо то и дело пробегали люди с синими нашивками на рукавах или в синих же, кое-как намотанных шарфах. Он только провожал их удивленным взглядом. Солоухайм был серым городом с черными крышами. Серые стены, серые окна и много серого снега, который то растекался в водянистую грязь, то застывал ледяной коркой, по которой скользили любые ботинки. На фоне серого яркие, синие пятна становились идеальными мишенями.
– Идем! – вдруг схватила его за руку какая-то женщина в длинном синем пальто. – Идем, все уже там, чего ты ждешь!
Она потянула его от черного провала перехода на беспощадный мутный зимний свет. Прямо у них над головой разбилось окно, и Штефан отшатнулся под козырек ближайшего крыльца.
Женщина его так и не отпустила. Глаза у нее были дурные, и казалось, что она не слышит и не видит, что происходит вокруг.
– Подожди, мне надо забрать Вито! – проникновенно ответил он, пытаясь забрать руку.
– Кого?! Идем скорее!
– Вито! – терпеливо повторил Штефан, будто для женщины это имя хоть что-то значило. – Нельзя