Случайностей на свете не бывает. Елизавета Пузырева
я попала в детдом и в каком возрасте? Приемные родители мне так и не сказали, а ведь им выдали мои документы.
Рыжий противный дядька только усмехнулся, а с той стороны, за которой была столица, да что там мир, цивилизация вдруг послышался резкий, нервный стук, потом и вовсе забарабанили что есть силы. Кто – то явно стремился сюда попасть! Да что там – ворваться. Может хотят спасти? Меня? Вот интересно, почему у кого – то там снаружи реакции больше, чем у меня – я ведь не связала и двух слов, воочию узрев не стыкующие ни со здравым, ни с каким вообще смыслом действо? Не оказала сопротивления, не выказала возмущения. Ничего. Двери – то больше не было!
– Вот видишь, ещё немного и местные аборигены могли, о чем – то догадаться! – возмущенно проворчал рыжий тип. – Безобразие! Раскричалась она. Меня же уволили бы за это в два счета! Потерять такое место!!! Такую должность! Это при моей то категории! Ты представляешь? Лишиться дохода, из-за какой – то соплюшки! А у меня семья, между прочем. Дети! Ты их кормить будешь? Пигалица… Что за туристы пошли! Ведь инструктаж проводили! Вы бумаги подписали! Никакой ответственности! Ну! Не стой столбом – марш в помелот! И не надо больше голосить, как недорезанный турикан.
Кто? Какой ещё турикан? Или ключевое слово – недорезанный, и образуемое от него – дорезанный, зарезанный?! О! Мне надо срочно выбираться из этого места! Нет, ну что же я молчу? Но только я попыталась раскрыть рот, как меня грубо развернули и предали ускорение, отнюдь не вежливо толкнув в проём, который я поначалу и не увидела.
Я хотела возмутиться, да, что там, рот уже открыла, чтобы наконец-таки тявкнуть – гавкнуть на нахального дядьку, ну или хотя бы пискнуть для начала, но так и осталась стоять с открытым ртом посреди чиста поля. Хотя нет, про поле я загнула, но поверьте, мне простительно.
Ну не могло, просто не могло посреди застроенной многомиллионной столицы быть уходящей за горизонт широкой трассы и бескрайних полей по обе стороны! А уж огромной конструкции на колёсах в три этажа ярко – красного цвета, вообще по факту быть не может. Ладно трёхэтажной – это ещё можно проглотить, видела же на картинках в Англии автобусы двухэтажные есть. Но вот крылья, здоровенные, мощные, да по обе стороны и ещё белые – белые с красной каёмочкой по краям – это вообще перебор. Они вообще для чего?! На этой штуке, что летают?!
– Давай, двигай к нам! – кто – то махал мне из окна второго этажа.
Ну что же я! Надо было говорить, убеждать, да что там – орать, ногами топать, что это недоразумение, что я и есть тот самый абориген, появления которого так опасался этот дядька, что это ошибка! Ошибка?! Нет, это маразм! Меня надо срочно вернуть на место! Это надо немедленно исправить. Стоп. Стоп. Да, тпрууу! В моём мозгу всплыла – таки одна единственная здравая, осмысленная мысль, да что там, меня осенило – возможно, очухался, наконец – таки, здравый смысл и подал, виновато о себе знать? А что, если они примут какие – то меры, коли я углядела то, что видеть мне не полагалось? Аборигены, говорите? И где ж, меня после