Отрарский купец. Есенгали кебекбаевич Садырбаев
кошелька. Кушать Вы можете здесь или на рынке. Это тоже дешево, – хозяин двора выжидающе смотрел то на Араша, то на Абдулла.
– Мне это подходит, рынок рядом, медресе тоже, – Абдулл полез в карман.
– Нет, нет, не утруждайтесь! Заплатите потом! – Шерзод замахал руками.
Устроив Абдулла на постоялом дворе, Араш отвел его в базарную чайхану, где бродячий поэт смог утолить голод, ради чего он собственно и пришел на базар.
– Так Вы странствующий ученый? – спросил Араш, дождавшись пока Абдулл насытится гороховой чорбой и бореками с сыром.
– Не совсем ученый, а скорее интересующийся науками, – Абдулл посмотрел на старика. – Вы обещали мне рассказать историю Гурганджа.
– Да, конечно! Но не утомились ли Вы в долгой дороге? Это длинная история.
– Я готов послушать начало истории, а затем, если Вас не затруднит, мы продолжим завтра, – Абдулл удобно расположился на теплых верблюжьих подушках.
– У меня много историй и много свободного времени, но мало слушателей, – Араш снова тихо рассмеялся, и его седая голова затряслась.
При этом изрезанное глубокими морщинами лицо старика принимало разные выражения, будто бродячий артист сменял театральные маски. Взмахнув руками, он продолжил:
– Наш благословенный край имеет древнюю историю, люди прижились среди песков. Вопреки суровым условиям они возделали землю, провели по каналам воду и построили эти города. Благодаря богам, мы достигли больших результатов в торговле, науках и ремеслах!
Старик взял в руки чашу с зеленым чаем и приподнял ее.
– Смотрите, эту удивительную чашу создали руки мастера из Хорезма.
– Везде, где я бывал, слышал только хвалебные слова о хорезмийцах, – ответил Абдулл.
– Мои соотечественники всегда отличались ученостью, знали древние традиции.
Араш вздохнул, словно вспомнил о чем-то грустном.
– Это место было собранием красноречивых, здесь находили пристанище ученые, остроумцы и поэты.
– Почему вы это говорите с печалью? – Абдулл приподнялся с подушек и присел, скрестив ноги.
– Когда пришел в наш край Ибн Кутейба, он огнем и мечом стал насаждать новые порядки. Уничтожал людей, знавших хорезмийскую письменность, ведавших преданиями и обучавших наукам.
Старик тяжело вздохнул и замолчал, теребя пояс.
– Но это было очень давно. Слава Аллаху, сейчас Хорезм снова процветает и знаменит своими учеными мужами! – Абдулл решил, что старик печалится из-за гонений зороастрийцев.
– Да, конечно, со временем раны зажили, и города вновь вернулись к своей былой славе.
– Гургандж стал самым лучшим местом для развития наук, искусств и поэзии.
– И хорезмийские купцы стали лучшими в караванной торговле, их знают во всех четырех сторонах света, – с гордостью добавил Араш.
– Я много слышал о вашей знаменитой «Академии Мамуна», еще мальчиком я мечтал