История России с древнейших времен. Том 5. Великий князь московский Иоанн III Васильевич и его время. 1462–1505 гг.. Сергей Соловьев
к предъявлению старых прав старшинства пред племянником, и вследствие этого мы видели, что грамоты писались от имени двоих великих князей, посольства отправлялись также к двоим, и ответ на них давали от двоих. Но не прошло еще двух лет по смерти Марии, как началось знаменитое сватовство великого князя на царевне греческой. После падения Византии брат павшего на ее стенах императора Константина, Фома Палеолог, нашел с семейством убежище в Риме; после него осталось здесь двое сыновей и дочь София; эту-то дочь папа Павел II через известного кардинала Виссариона, одного из греческих митрополитов, подписавших Флорентийское соединение, и предложил в супружество московскому великому князю, без сомнения желая воспользоваться случаем завязать сношения с Москвою и утвердить здесь свою власть посредством Софии, которую по самому воспитанию ее не мог подозревать в отчуждении от католицизма. В феврале 1469 года грек Юрий приехал к великому князю с письмом от Виссариона, в котором кардинал предлагал Иоанну руку греческой царевны, отказавшей будто бы из преданности к отцовской вере двум женихам – королю французскому и герцогу медиоланскому. Великий князь взял эти слова в мысль, говорит летописец, и, подумавши с митрополитом, матерью, боярами, в следующем же месяце отправил в Рим своего посла, выезжего италианца, монетного мастера Ивана Фрязина. Фрязин возвратился с порретом царевны и с пропускными (опасными) грамотами от папы для проезда послов московских с Софией по всем землям католическим. Тот же Фрязин отправился опять в Рим представлять лицо жениха при обручении. Папе хотелось выдать Софию за московского князя, восстановить Флорентийское соединение, приобресть могущественного союзника против страшных турок, и потому ему легко и приятно было верить всему, что ни говорил посол московский; а Фрязин, отказавшийся от латинства в Москве, но равнодушный к различию исповеданий, рассказывал то, чего не было, обещал то, чего быть не могло, лишь бы уладить поскорее дело, желанное и в Москве не менее, чем в Риме.
Дело уладилось: в июне 1472 года София выехала из Рима в сопровождении кардинала Антония и многих греков, а 1 октября пригнал во Псков гонцом Николай Лях от моря, из Ревеля, и объявил на вече: «Царевна переехала море, едет в Москву, дочь Фомы, князя морейского, племянница Константина, царя цареградского, внука Иоанна Палеолога, зятя великого князя Василия Дмитриевича, зовут ее София, она будет вам государыня, а великому князю Ивану Васильевичу жена, и вы бы ее встретили да приняли честно». Объявив это псковичам, гонец в тот же день поскакал к Новгороду Великому, а оттуда в Москву. Псковичи тотчас начали мед сытить и корм сбирать; посадники и бояре из концов отправились навстречу к царевне в Изборск, жили уже здесь целую неделю, как приехал из Дерпта гонец с приказом, чтоб ехали встречать ее на Немецкий берег; в шести насадах и со множеством лодок поехали посадники и бояре и встретили Софию в устье Эмбаха, вышли из судов и, наливши кубки и позолоченные роги вином и медом, били ей челом; она приняла