Маски благородия. Анна Телятицкая
тел; звучала скрипка, люди танцевали, смеялись и громко разговаривали. Ничто не могло сломить их дух, и Адальберту передалась эта воля к жизни.
Когда все стали покидать город, Адальберт понял, что не хочет возвращаться домой. Италия – оплот наук и искусств: сколько невероятных открытий свершалось в этих местах, сколько откровений художников и скульпторов видела эта земля! Оказаться здесь и уехать так скоро – непростительная ошибка, которую Адальберт не мог позволить себе совершить.
Отец точно был бы против, чтобы Адальберт разъезжал по Италии, едва оправившейся после войны… но отец остался в Веллене. Он не мог больше остановить сына одним рассерженным взглядом. Адальберт отправил домой гонца с вестью о том, что он задержится в Италии и будет писать из каждого города, в котором остановится.
Сначала Адальберт направился в Рим, о котором грезил с самого детства, наслушавшись легенд и историй отца Филиппа об этом древнем городе. Прогулка по улицам, всё ещё пустующим после погрома8, представлялась Адальберту в его детских мечтах куда более торжественной. И всё же дух захватывало от мысли, что он ходит теми же путями, которыми ходили великие умы прошлого; своими глазами видит шедевры, созданные гениями искусства. Его поразила красота, исходившая от каждого дома, каждой церквушки, и даже просто мощёные улочки казались ему самыми прекрасными в мире. Но сильнее местной архитектуры Адальберта удивили сами итальянцы. Они жили какой-то особенной жизнью: одновременно страстной и спокойной, роскошной и скромной. Больше всего Адальберту нравилось наблюдать за этой жизнью и заводить знакомства с другими паломниками.
Юный граф остановился у пожилого торговца, с которым познакомился прямо на рынке. Его дом, полупустой после злосчастной облавы на город, был открыт для всех богатых путешественников, оказавшихся в Риме, коих теперь было немного. Такую щедрость можно было бы объяснить простым стремлением завести полезные знакомства, но в глазах старика Адальберт видел неподдельные искорки интереса, когда по вечерам гости собирались в его гостиной. Здесь они рассказывали о своих родных краях, о путешествиях и просто о своей жизни. Чтобы послушать чужеземцев, в дом стекались жители соседних домов, а порой даже улиц, так что гостиная всегда была наполнена весёлым шумом и переливистой речью на латыни – языке, который здесь понимал каждый. Двери открывали нараспашку, спасаясь от назойливой духоты.
Одним таким вечером к юному графу, сегодня сидевшему в стороне от остальных, подсел сам хозяин дома и широко улыбнулся, похлопав Адальберта по колену – эти небрежные прикосновения друг к другу были одной из загадок итальянцев, которую Адальберт так и не смог разгадать. Он учтиво улыбнулся хозяину в ответ.
– Ну, сеньор Адальберт, как проходит для Вас этот вечер? Всё ли в порядке? – своих детей у торговца не было, поэтому к Адальберту, самому младшему постояльцу, торговец относился с особым трепетом.
– Как
В 1527 году Рим пострадал от разбоев немецких наёмных солдат, выступавших на стороне Священной Римской империи. Они были недовольны отсутствием нормального жалования.